Кирилл с улыбкой представил топ-менеджеров, уплетающих выпечку Мэйли и с набитым ртом повествующих о состоянии дел. Просто совещание мечты!
Когда все гости перезнакомились, принесли торт. Ковальчук похвалила кулинарное мастерство Мэйли, а Мэйли похвалила воспитание Кирилла.
— Сегодня я усомнилась в качестве его воспитания, — заметила мать.
— Почему? — удивленно откликнулась женщина.
— Он грубил мне!
— Да не может такого быть! – не поверила Мэйли. — Он очень добрый парень!
— Так усыновите его! — вспылила мать Кирилла
Изумленная и даже хмурая жена мистера Чжана, казалось, разозлилась не на шутку. Видеть эту милую приветливую женщину в таком расположении духа не приходилось, наверно, никому.
— Знаете, а я бы с удовольствием, — рассержено произнесла она, — У нас с мужем нет детей! Я знаю, что вы оставили своего сына без поддержки в трудное время, и вы заслужили хамство!
Вдруг, Мэйли поникла и разрыдалась. Шокированная мать Кирилла принялась её утешать.
— Извините, пожалуйста, просто для меня это больная тема. Меня так возмущает, когда люди не ценят такой дар, как дети! А у меня уже не будет никогда ребенка!
Тут уже даже не выдержал сдержанный дядюшка и промямлил:
— Ну что ж вы, не расстраивайтесь так.
И всё это превратилось в вакханалию женских слез. Ковальчук тоже разрыдалась и кинулась на шею к сыну. Тот, в свою очередь, тоже растаял и приобнял мать. А домработница, стоявшая в дверях между кухней и гостиной, подумала, что такой сцене позавидовали бы любой из режиссёров её любимых мелодрам.
Не то, чтобы Кирилл простил матери её поступки, но Мэйли удалось убедить его в том, что нужно дать шанс. Он ведь тоже его получил сегодня. Остался на воле. Парню ведь не сообщили, что ценность его свободы измеряется не столько поддержкой самой пострадавшей, сколько определенной суммой, переданной адвокатом в нужные руки.
Иногда неведение — лучший способ поддержать в себе веру в человечество. Кирилл, к слову, так никогда и не узнает про взятку, так как разбираться в финансовых делах фирмы начнёт намного позже, а данный период выпадет из его поля зрения.
Глава 12. "Великая депрессия"
Взлёты и падения. Спад и пиковое состояние счастья. Всё меняется очень быстро. С того момента, как Анна пошевелила ногой, что, не будем скрывать, стало решающим фактом её смягчения по отношению к своему обидчику и побудило её заступиться за него в суде, не произошло никаких сдвигов. Она не пошла и уж тем более не побежала.
В последнее время Вольная даже перестала переругиваться с Егором. Сергей Алексеевич не появлялся, наверно, был занят другими пациентами в больнице. Приходили родители, но у Анны не было сил разговаривать с ними и изображать хорошее настроение. Когда Егор не тащил её заниматься, а медсестры не приставали со своими лекарствами, она лежала, уставившись в потолок. Ни читала, ни смотрела фильмы, ни звонила подруге, а просто в позе трупа валялась на кровати. Иногда просила поместить её в кресло возле открытого окна и смотрела в одну точку, пока ей не помогали перебраться в постель. Она не хотела гулять по парку в сопровождении медсестры.
Егор же, почувствовав, что его пациентка теряет мотивацию, поручил работникам, которые ухаживали за клумбами, чаще обращаться к ней, но это особо не помогало. Анна раздраженно, с отсутствующим видом и автоматизмом профессионала раздавала им советы, но сама в процесс вовлекаться не желала.
Отец сообщил, что дела в её магазинах идут всё хуже и хуже. И они кое-как сводят концы с концами. Вольная, осознавая, что дело её жизни скоро развалится, а она не может сделать ничего, впадала в ступор. Она всё чаще мысленно называла себя инвалидом. Никакие речи Егора о тех людях, которые даже с ограниченными возможностями умудряются жить полноценно: писать книги, заниматься спортом, рукоделием, выступать на конференциях — не убеждали её. Он даже подумал, что ещё больше вгоняет Анну в депрессию, и перестал делать допущения о том, что она может не выздороветь полностью.
Её безразличный взгляд пугал окружающих, она мало ела и с трудом отвечала на вопросы, которые задавали врачи. Не в силах преодолеть какое-то внутренне сопротивление, Вольная перестала следить за своим внешним видом. Персонал клиники часто замечал, что она заламывает пальцы, когда ожидает очередную процедуру, или задумчиво опирается щекой на ладонь, установив локоть на ручку инвалидного кресла. Егору надоело на это смотреть, его она совершенно не слушала, и он позвонил Сергею Алексеевичу: