— Привет. Ты очень занят? — поинтересовался реабилитолог.
— Очень, некогда присесть. Лето. Постоянно подвозят любителей мотоциклов.
— Вольная совсем расклеилась, смотреть на неё не могу спокойно. Может быть, заедешь?
— У вас во сколько завтра занятия? Нет результатов?
— В восемь утра. Да никак не может сделать больше, чем один шаг.
— Черт! Не смогу в восемь! Подготовка к операции. Заеду вечером.
— Хорошо. Спасибо. Будем ждать.
Егор направился в палату к Анне, чтобы обрадовать её сообщением о визите хирурга. Она сидела напротив открытого окна и подвергалась внимательному изучению со стороны воробья, взгромоздившегося на ветку березы. Он подлетел вплотную к подоконнику и бросил на него какую-то блестящую бусину. Реакции не последовала. Тогда он стал отчаянно чирикать, исполняя свою птичью песню. Опять ничего. Тогда птица вернулась обратно на ветку и продолжила внимательно разглядывать девушку. Врач всё это время стоял в дверях и молчал. Взбудоражив печальную тишину, он, наконец, заговорил.
— Привет. У меня хорошая новость. Завтра приедет Сергей, — сказал он.
Вольная повернула голову. Птица обиженно улетела. Она так старалась и безрезультатно, а какой-то человек одной фразой обратил на себя внимание.
— И зачем он придет? Пожалеть немощную пациентку? — раздраженно спросила Анна.
— Возможно, посоветует что-нибудь по реабилитации, — сказал Егор, понимая, что хирург скорее должен взять на себя роль поднятия боевого духа.
— А разве не ты специалист по восстановлению после травм?
Осознав, что названная им причина прозвучала неправдоподобно, врач присел на стул рядом с Анной.
— Поддержать тебя! Такой ответ устроит? — почти шепотом произнёс Егор.
— Может, оставите меня в покое? — огрызнулась Вольная.
— Я бы с удовольствием, но это моя работа, мне за неё платят! — вспылил врач. — У тебя не получается, потому что ты не хочешь бороться! В общем, я тебе сообщил: можешь привести себя в порядок, а можешь дальше упиваться жалостью к себе.
— Сейчас достану своё вечернее платье и туфли на каблуках. Танцы будут? — съязвила Анна.
Егору надоел этот разговор, и он вышел из палаты, хлопнув дверью.
Вольная не двинулась с места. Чувства, вспыхнувшие недавно к хирургу, показались ей такими иллюзорными, похожими на романтический сон, который исчезает вместе с пробуждением, часто оставляя грустное сожаление о том, что это были всего лишь игры подсознания. Горе человеку, обладающему развитым воображением, он может придумать себе всё: любовь, чудесное выздоровление, неожиданное богатство, лежа при этом на кровати или сидя в кресле. Фантазия, которая помогла Анне сделать первый шаг, мешала сделать второй по одной простой причине: необходимо было действовать, а не витать в облаках. Вольной принесли завтрак, к которому она не притронулась, затем обед, которого ждала та же участь. Вечером в дверь постучали. Анна крикнула, что ужинать она не будет.
— Это ещё почему? — услышала она знакомый голос Сергея Алексеевича.
Он бесцеремонно вошел в палату, видимо, предварительно отобрав еду у медицинского персонала, который раздавал пациентам последний приём пищи.
— Не хочу, — откликнулась Вольная.
— Даже современная медицина не способна помочь человеку, потерявшему веру в собственные силы, — сказал хирург. — И вообще, я зря забегал в магазин за конфетами, что ли?
— Анна невольно улыбнулась.
— Какие конфеты? — спросила она.
— О, шикарные! Дабы оправдать нарушение режима, я купил фрукты с орехами в шоколаде. — Ну, вроде полезно.
— Самое полезное в этих конфетах, безусловно, шоколад, — усмехнулась Анна.
А всё-таки хирург положительно влияет на её настроение. В палату зашёл хмурый Егор. Скрыть от него запрещенный продукт не успели, но он промолчал, когда увидел, что Анна улыбается.