— Так и что ты улыбаешься? Это какая-то стадия сумасшествия? А то я не разбираюсь, — шепнул Анне Егор.
Они вышли на улицу. Сергей Алексеевич усадил девушку на переднее сидение автомобиля и сам сел за руль.
— И что теперь будет с компанией? — спросил отец.
— Я не очень сведуща в этом вопросе, не собиралась закрывать предприятие, но вроде заявление, суд и назначение конкурсного управляющего. Можно было попробовать просто ликвидировать, но я боюсь, не со всеми кредиторами получится рассчитаться. Так что пусть лучше все будет по закону.
— Признайтесь, вам просто понравились судебные заседания, — сказал Сергей Алексеевич.
— Точно не в этом причина, — откликнулась Анна, — Скорее лучше сразу сдаться правосудию, чем потом проблемы, например, с налоговой службой заработать.
— Хитро! — воскликнул Егор. — Чтоб суд не пришёл за тобой, нужно самой пойти в суд.
— Именно! — передразнила восклицательную интонацию реабилитолога Анна.
Сергей Алексеевич резко затормозил, какая-то тойота подрезала их на дороге.
— Козлина! — крикнул в открытое окно Егор.
А Анна побледнела. Её лицо было цвета белоснежных простыней. Ни одного признака румянца. Казалось, что это видно даже сквозь слой косметики.
— Вы в порядке? — обернувшись к ней, спросил хирург. Он задел её руку, ладонь была ледяная. Анна откинула голову на спинку сидения. Её немного тряхануло при торможении, но она была пристёгнута.
— Всё хорошо, — выдохнула Вольная.
Отец вышел из машины и подошёл к дочери.
— Испугалась? — спросил он.
— Всё нормально, папа, — сказала Анна.
Проезжающие мимо машины недовольно сигналили затормозившему посреди дороги автомобилю.
— Да прекратите вы! — крикнул отец Анны и, открыв дверь машины, сел на своё место. — Поехали!
Сергей Алексеевич завёл автомобиль, и они отправились дальше. Вольная пришла в себя.
— Со мной опасно ездить, привлекаю аварийные ситуации, — пошутила она.
Анна вспомнила, что скрежет тормозов её собственного автомобиля во время происшествия, из-за которого она давно находятся в клинике, был очень похож на звук, что она слышала несколько минут назад. И первой мыслью в её голове оказалась: «Вот теперь точно всё»!
— Зря ты пытаешься угробить своих врачей. Специально нас вывезла? А кто тебя на ноги поставит? — весело откликнулся Егор.
— Я скоро буду бояться садиться в любой автомобиль. Буду гонять исключительно на своей коляске!
— Мы вообще-то планируем избавить тебя от неё, так что предлагаю велосипед или быстрый бег, — включился в беседу хирург.
— Депрессию как рукой сняло, — поделилась Анна.
— Метод чем хуже, тем лучше! Лишилась фирмы, чуть не попала в новую аварию: избавилась от хандры, — сказал Егор. — И вообще, везите меня в клинику уже скорее, у меня не одна пациентка, другие тоже ждут.
— А есть такие же печальные, как я? — поинтересовалась Анна.
— Есть и хуже, — признался Егор, — У некоторых и правда мало шансов восстановить двигательные функции, но внутренний настрой творит чудеса.
— То есть, если я верю, что буду ходить, то я буду ходить?
— Не только веришь, но и работаешь над этим. Недостаточно верить, что ты великий художник, нужно ещё и рисовать.
— Мы приехали, господа философы, — возвестил Сергей Алексеевич.
— Ну, наконец-то! — воскликнул Егор и первым вбежал в клинику.
Они опоздали на двадцать минут. Сергей Алексеевич высадил Анну и её отца, а сам отправился в свою больницу.
— Как поездка? — поинтересовалась девушка, принимающая клиентов.
— Замечательно, — соврала Анна.
Если она расскажет, что их пациентку чуть не добили, то вряд ли её ещё раз отпустят с территории клиники. Они с отцом пошли в палату искать информацию о заявлении на банкротство. Доверенность у отца уже была. Анна передала мужчине заполненный рукописным текстом лист, чтобы не затягивать процесс.
— Все беды разом свалились на нас: твоё здоровье, суды, расследования, потеря бизнеса. За что нам это? — спросил отец.