Сюжет романтической комедии включал в себя массу стандартных атрибутов: веселый парень, ведущий разгульный образ жизни, однажды вечером встречает девушку своей мечты и сразу превращается в идеального мужчину, который красиво ухаживает. Становится даже немного обидно за его однодневных красавиц, ведь тумблер в его голове переключился почему-то именно на главной героине. А все потому, что она особенная, хоть и знакомится с героем в том же клубе, что и остальные. И вот зрительницы достали блокноты и собрались записывать, в чем же превосходство женщины, которая изменила отношение парня к противоположному полу. Рисовали бессознательные рисуночки: ромбики, палочки, кружочки, но так и не разгадали секрет, только очаровались прекрасной сказкой.
Анна тоже не была исключением, вдохновившись романтической атмосферой фильма, она вспомнила хирурга. Правда, вряд ли он так гулял, его преследовали другие отвлекающие от любви обстоятельства — работа. Девушка также не отметила для себя полезной информации, но зато насладилась парочкой смешных шуток. И после фильма Вольная решила задать Кириллу, как мужчине вопрос:
— А чем отличается главная героиня от всех остальных девушек и почему парень изменился благодаря ей? — спросила она.
— Ну и вопросы ты задаёшь. Спроси у сценаристов, я не в курсе, — усмехнулся Кирилл. — Это просто классика жанра.
— То есть, никакой связи с практикой, — вздохнула Анна.
— Думаю, никакой. Где ты видела человека, который меняется по щелчку пальцев?
— Герой должен пройти много-много испытаний? Так тоже стандартный ход, только для драмы.
— Драма, к сожалению, эффективный метод преображения. Люди соображают туго, и пока на голову не прилетит кирпич, хотя бы воображаемый — ничего не понимают. Я сам такой же.
— Печальные рассуждения из серии жизнь — боль, — прокомментировала Вольная.
— В жизни мы же не только учимся, но и развлекаемся, так что не всё так плохо, — пожал плечами Кирилл.
Пока они рассуждали, кинотеатр совсем опустел, и контролер уже укоризненно посматривала на них, намекая, что пора бы выходить отсюда. Под давлением тяжелого взгляда молодые люди покинули помещение тем же способом, что и вошли. Инвалидное кресло они оставляли возле входа, и доблестный охранник его сберёг. Анна села в кресло и поехала к машине, парень шёл рядом. На Вольную как-то подозрительно посмотрела старушка, видимо, она видела, что девушка шла сама метра три и подозревала её в мошенничестве. Объяснять ей, естественно, никто ничего не стал. И Вольная села в машину, протянув ноги под переднее сидение, чтобы немного утихомирить подступающую боль. Кирилл увидел, как девушка поморщилась, и его кольнуло подлое чувство вины. Оно метастазами проползало в его внутренний мир и обесценило все его попытки развеселить спутницу. Наверно, бороться с таким зверем, как вина, с помощью одобрительных улыбок – то же самое, что лечить переломы обезболивающим средством. На время становится легче, но не более. Что тут может быть лекарством? Может быть беспринципность и наглость, но с эти у Кирилла проблемы. Воспитание не позволяло воспользоваться таким арсеналом преодоления негативного настроя.
Анна молчала, жаловаться и ныть она себе не позволяла, а улыбка исчезла в момент, когда закончился фильм. И пришлось преодолеть несколько метров пешком. Она не думала о вине Кирилла, её интересовал только конечный результат реабилитации. Всё равно то, что случилось, изменить не мог никто, и поэтому тратить силы девушка предпочитала на восстановление своего здоровья, а не на осуждение. Но Кирилл не осмеливался задавать вопросы о взгляде на его ответственность за происходящее. Боялся услышать подтверждение своей точки зрения, и тогда терзания не закончатся никогда.
Водитель притормозил у клиники. Кирилл помог Анне перебраться в инвалидное кресло и повёз к палате. Они столкнулись в дверях с Егором, который смерил их подозрительным взглядом.
— Мы не пили и почти не нарушали режим. У этого деятеля есть водитель, а я на своём транспорте вряд ли могу сбить кого-то, — весело отозвалась девушка.
Реабилитолог в свойственной ему манере саркастично улыбнулся и сообщил, что привезли новое орудие пыток. Так он назвал купленный недавно тренажёр.
— Я очень рада, — произнесла Вольная, изобразив при этом на лице гримасу ужаса.