Не знаю, чем кончилось бы дело, но клава метнула илаю – так они называют половинки двустворчатых раковин, метко попав в кого-то из веши. Поднялся шум, плеск – бандерлоги принялись пулять в воду дротики. Наверное, подумали, что я там сижу.
А я-то не там, я здесь. Выскочил на них, как медведь из берлоги. Правильно говорят: не будите лихо, пока оно тихо. Макаки и мяукнуть не успели, как их на три особи стало меньше. А дальше вообще началось форменное избиение.
Грёбаная охрана наконец-то включилась, и мне моих врагов стало видно и в тепловом, и в ультрафиолетовом, и во всех прочих диапазонах. Какой пожелаешь. Прямо, как в фильмах "Хищник 2" или "Неземная". Только сориентироваться, где ты, а где корпус корабля, а дальше, как в тире. Своеобразная "стрелялка", только всё в реале, в кромешной тьме. И ещё, каждая "мишень" так и норовит запустить в тебя дротиком. Ночью, ведь, эти гады видят ничуть не хуже меня.
Вот только, как у ковбоя, мой "револьвер" был быстр, а "обоймы" полны. И в конце концов всё кончилось, как всегда – с дикими воплями уцелевшие враги бежали. А я беспощадно добил раненых, бросив на съедение Клаве и народившийся мелкоте. Квабы – они такие, хоть размером с палец, а уже хищник, ловит и сжирает всяких жучков-паучков. А сейчас мамаша рвала добычу на мелкие части, разбрасывая вокруг, чтобы ребятня тоже полакомилась.
– А ты? – вопросительно уставилась она на меня.
– Не-е, – помотал я головой.
Я не ем бандерлогов… Не потому, что они относятся к приматам и братьям по разуму… Вот "жабы", те тоже разумны, и что теперь? Они могут охотиться на меня, а я – нет? Не-е, так не честно. Как там говориться: "Какой мерой меряете, такой и вам отмерено будет". Хотели меня съесть? Фиг вам, я это сделаю первым!
Просто тут насмешка судьбы. Вроде бы ближе должны быть обезьяны, но больше всего нападений именно от них. А саламандры – совсем чуждые создания, но сними… по крайней мере, с одной из них… я смог наладить пусть и не дружеские, но хотя бы добрососедские отношения.
Ха! Зато мясо злодеев-бандерлогов мне поперёк горла, хоть оно и вполне съедобно… но этот привкус… какой-то такой сладковато-приторный… и ещё оно пахучее, как женская косметика. В общем, как сказал Данди-Крокодил: "Есть-то, конечно, можно, но вообще-то – дерьмо!"
Иное дело – квабы. Их мясо вкусное и нежное… не то, что жилистые макаки… по вкусу земноводные напоминают земную рыбу (это я узнал позже, когда ступил ногой на поверхность колыбели человечества).
Кстати, Клава была не против того, что я убиваю её сородичей. Оказывается, все "жабы" – жуткие индивидуалисты и живут по принципу: "Закон джунглей – каждый сам за себя!" Единственное исключение – время, когда квеи спускаются с "пальм" тырить икру. Тогда из воды в них летят илаи и выдернутые из илистого дна дротики. И стоит кому-то из жуликов упасть в воду, как его тут же безжалостно рвут на части.
Но всё-таки у квабов нет стадного чувства, как у веши. Даже против обезьян они объединяются не для обороны, а, скорее, для нападения. Так сказать "большой охоты". Охранять потомство – это прерогатива самок. Они этой икры наметали, пусть теперь её и стерегут.
Тем более меня взбесило заявление Клавы. За кого это она меня принимает?!
– Слушай сюда, мамаша! – заорал я, – Если эта шантрапа будет мне досаждать, я вас всех изведу нахрен! Я вам, рыбам лапчатым, покажу где квеи зимуют! Давно пора навести порядок в вашем террариуме! – продолжал я неистовствовать, размахивая пистолетом и топая ногами.
Потом подскочил к кладке, и прежде, чем Клава успела опомниться, оборвал почти все гроздья "винограда". Часть съел прям тут же, а остальные забрал с собой. Чем я хуже веши.
– Заче-е-ем? – простонала саламандра.
– Затем! – отрезал в ответ. – Я вам покажу, кто в доме хозяин!
Блин! Завелись приживалы. Что интересно, "ребятня" сразу насторожилась. Мелкие, а соображают. Только:
– Шух-шух-шух, – зашуршало в траве.
Почуяла шпана, что "папа" гневается, и скорее давать дёру.
Мать их! Это сколько выводков уже?! Ещё немного и они мне тут всё заполонят. Пока они не выросли, ещё ладно, кругом достаточно всякой мелкой живности, заодно избавят меня от всяких вредителей. А когда подрастут? Что я тогда буду делать с толпой здоровущих квабов? Так что нафиг такое соседство!
– Давай, отправляй их всех в свободное плавание!
– Они же ещё совсем крохотные, пусть сначала подрастут!
Ну правильно, для любой матери её чада до гробовой доски кажутся несмышлёными малышами.
– Ладно, – сменил я гнев на милость, – но на следующий год – обязательно!
Вот гадство! Вроде жены нет, а уже семейные проблемы!
Так мы с Клавой и жили – спали врозь, а дети были!
Хотя… я взглянул на малость прих… прибалдевшего старика-бандерлога… нахрена ему знать эти нюансы.
– Слышь? Ты чего там задумался?! – повторил я вопрос.
Блин! Перед этим, сорвав с головы, едва не выкинул обруч… Вот же предательская оказалась штуковина – стала транслировать мои мысли напрямую. Тут же из головы все тайны посыпались, как из решета дырявого. Что на уме – то и на языке… точнее – на трансляторе.
Едва удержался, чтобы не запулить гадскую "вякалку" в воду, но вовремя одумался. Не один день я её собирал, лудил, паял, настраивал. Столько труда вложил. Жалко стало потраченного времени! Да и деталей тоже, где ж я тут новые возьму! А не удастся её перенастроить, так буду срывать каждый раз с головы, чтобы не "сболтнуть" лишнего.
– Э-э-э, ты там живой?! – вновь позвал я старика, который так и "завис", застыв столбом, чуть склонив при этом голову набок. – Эй, старый?!
– А-а?.. Что?.. – наконец заозирался аксакал. – То есть, ты с ней не того?..
Я только ухмыльнулся. Как, интересно, можно заняться любовью с существом, которое вообще не имеет понятия, что же такое секс? Даже самого отдалённого. Даже не представляю, как у них, саламандр, с любовными играми. Потому что забаву, по-моему, они знают лишь единственную – "кто кого съест". В ней-то и заключён смысл всей их жизни.
Честно скажу, спросить у Клавы про любовь у меня язык не повернулся. Да и как задать вопрос? Как ей растолковать то, о чём я тогда имел самые смутные представления.
А склонить к сожительству саламандру? Свят, свят… Этого мне и в голову не приходило, пока бандерлог не спросил. Мало того, что это земноводное страшнее и опаснее крокодила, так ещё не понятно куда там, собственно… ну-у, это самое… Нет, можно, конечно, исхитриться, вот только партнёрше… не говоря уже о партнёре… такая "любовь" вряд ли понравится. А с такими зубастыми существами шутки шутить опасно. Запросто можно лишиться одного важного органа, если не самой жизни. Да стоит только взглянуть на этот частокол слегка загнутых зубов, сразу отпадает всякое желание,.. не то, чтобы совать своё "достояние" куда ни попадя.
Вот и бандерлог, видимо, пришёл к тому же выводу, потому что уставился на меня, хлопая глазами, и наконец вымолвил:
– Тогда почему ты назвал её женщиной?
– А кто ж она, по-твоему?
– Как кто? Ясное дело – фухи!
– Так у жаб тоже есть особи мужского и женского пола, – резонно заметил я.
– Нет, это неправильно! – горячо возразил мой собеседник, – Мужчины – это мужчины, женщины – женщины, а фухи – это фухи! – одним словом – "жабы".
Ну, я ему особо не возражал, может, в чём-то он и прав. Всё-таки это – язык веши, и не мне его переделывать.
Кстати, пока спорил со стариком, додумался, как перенастроить прибор. Теперь мой "переговорщик" работал не от всех мысленных импульсов, а только тех, что передавались на горловые связки. Для этого даже не надо было озвучивать слова. Сперва я их шептал, потом и этого не потребовалось. Достаточно было лишь осознания, что я их хочу произнести.
Клава, осторожно выглядывавшая из-за кустов, сперва прислушивалась к нашей речи… тем более, что мы ожесточённо жестикулировали, то и дело показывая в её сторону… но, поскольку беседовали мы на непонятном ей языке веши, плюнула и, вякнув что-то вроде "Да пошли вы!", скрылась в воде.