Что ни говори, но человек социальное животное, живущее в обществе и нуждающееся даже в редком общении. Слепота не только вычеркивала из жизни Тоф такие как понятия как цвета, красота, день, ночь, чтение и многие другие вещи, основанные на зрении, но и делала белой вороной для окружающих.
«Бедная девочка»
«Несчастное дитя»
«Слепая уродина»
«Бракованная»
«Беспомощная»
Она с детства слышала эти слова от слуг, стражи, других аристократов и даже родителей. Страшно представить насколько ей, маленькой девочке, было тяжело.
И тут появляюсь я, дающий ей самый поганый и отвратительный яд — надежду. Надежду на исцеление, на возможность стать такой, как все. Для той, кто давно смирилась с пожизненной участью белой вороны, это был очень сильный удар.
— П-почему ты не сказал сразу? — Спросила через пару минут успокоившаяся Тоф, оставившая у меня на плече мокрый след, из-за чего я почувствовал себя последней сволочью. Молодец, Шайнинг, довел ребенка.
— Не хотел давать тебе ложную надежду. — Ответил я, вновь вложив ей в руки ту самую коробочку. — Стекла такой толщины я научился делать лишь недавно, но это не значит что мы прямо сейчас сможем вернуть тебе зрение. Нужно провести еще множество испытаний на добровольцах, прежде чем проводить операцию. К тому же, есть у меня подозрение, что тебе нельзя будет вернуть зрение, пока ты достаточно не подрастешь.
— Почему это? — Поинтересовалась нахохлившееся от моих слов Тоф.
— Ты сейчас растешь. Растут в том числе и твои глаза. — Начал объяснить теоретическую основу, которую мне самому рассказывали в прошлой жизни, когда я хотел сделать себе коррекцию зрения. — Вот только кристаллы, которыми я хочу заменить твой замутненный глаз, остаются того же размера. Представь на секунду, что будет если одна из костей в твоем теле не будет расти, в отличии от остальных. Что произойдет?
— Ничего хорошего. — Буркнула Тоф, пододвинув ноги к себе и обняв их за колени.
— Правильно. — Кивнул я, посадив племяшку себе на колени. — Поэтому прошу тебя подождать до твоего совершеннолетия. К тому времени я закончу свои поиски и смогу вернуть тебе зрение.
— Обещаешь? — С нескрываемой надеждой спросила она, посмотрев своими белыми зрачками прямо мне в глаза.
— Обещаю. — Через силу сказал я, хотя в душе и понимал, что ничего у меня могло не получиться. Я не доктор и не гений, чтобы самостоятельно разработать первый в этом мире имплантат, а после удачно его пересадить.
Вот только глядя в эти слепые глаза, полные веры и надежды, я не мог сказать «Нет».
«В крайнем случае, с помощью Аватара, найду какого-нибудь духа или льва-черепаху и смогу выторговать для нее зрение» — Подумал я, спросив у затихшей на моей груди племяницы:
— Ну что, мир?
— Мир. — Сонно сказала она, начав постепенно клевать носом. Все же ей было всего 9 лет, а на улице царила ночь, за которую она успела провести 4 спарринга и несколько раз покататься на эмоциональных качелях. — Только больше не оставляй меня.
— Хорошо, племяша. — Сказал я вставая и продолжая держать малышку на руках. Небольшой притоп и лежавший на земле плащ поднимается на каменной пике, чтобы мне было удобней его забрать. — Теперь всегда буду брать тебя с собой.
— Я запомнила. — Протянула Тоф, прежде чем в последний раз зевнуть и отправиться в страну Морфея.
— Я тоже, милая. Я тоже. — Прошептал я себе под нос, посылая в плащ легкий импульс Чи, очищая тот от пыли и аккуратно заворачивая уснувшую племянницу прямо в него.
Дальнейший мой путь лежал домой, в поместье. Там, за час до рассвета, вскоре должны проснуться первые слуги и начнут готовить дом Бейфонгов к предстоящему дню. Будет неудобно если они встретят младшего брата главы, несущего на руках наследницу, замотанную в дорожный плащ.
Последнее, что мне сейчас нужно было, это очередная головомойка от Лао.
После того разговора в семье Бейфонг окончательно наступил мир и покой. Хотел бы я так сказать, но в мире всегда найдется несовершенство.
Да, между мной, Тоф, Лао, Поппи и отцом все было прекрасно. Я опять прогулялся по предприятиям семьи, доводя некоторых нечестных на руку работников до предынфарктного состояния, начал работать на сталелитейном производстве, повысив качество выплавляемого металла до высшего уровня, выпивать по вечерам с братом, в тайне от Поппи, и продолжать свои изыскания в магии земли и ее применении в медицине.
Так, через пару месяцев поисков удалось найти в Гаолине несколько старых бездомных, чьи глаза уже давно пожрала катаракта. Они, за небольшую плату, согласились побыть моими подопытными в деле замены хрусталика. С животными я не стал экспериментировать в виду незнания, отличаются ли их глаза от человеческих или нет, а рисковать здоровьем племянницы я не хотел.