На мгновения я остановился, замер на месте, глубоко вздохнул и выдохнул, успокаивая бушующий внутри меня пожар эмоций, а затем продолжил путь.
— Такова наша природа. — Чтобы спустя считанные секунды возобновить прерванный монолог. — Мы ленивы, завистливы, горделивы, похотливы, жадны, ненасытны и склонны к приступам гнева. Эти качества давно загнали нас в рамки сотен отвратительных традиций и устоев, которые сначала ломали нас, а затем — наших детей.
— И вы надеетесь победить ее? — С хорошо слышимой усмешкой спросил Джонг Джонг, идущий рядом и склонивший голову так, чтобы его лица не было видно. — Одолеть человеческую природу?
— Как раз человеческую природу я трогать не собираюсь. — Ответил я, резко остановившись, ведь мы пришли на пляж и теперь оставалось только ждать прибытия кораблей Народа Огня. — Она есть квинтэссенция наших лучших качеств: созерцания, сопереживания и созидания. Того, что сделало человека одним из величайших созданий этого мира. А перечисленное мной это лишь побочный продукт смешения тех немногих черт, которые мы подчеркнули у животных, и нашей способности мыслить.
Конечно сказанное было очень кастрированной и урезанной версией моей внутренней философии, ведь я не мог заявить Джрнг Джонгу, человеку даже понятия не имевшему о Дарвине и теории эволюции, от том, что тот произошел от обезьяны и от нее же унаследовал ряд не самых полезных для человека качеств.
Например, и завить, и лень, и жадность, по моему мнению, шли из банального желания побыстрее захапать себе побольше ресурсов и как можно меньше из тратить. Банальная экономия энергии. Для зверя очень важный в выживании инстинкт, для человека — деградация и распад личности.
Меня бы просто не поняли, а то и посчитали за оскорбление, поэтому пришлось говорить весьма поверхностно, оставляя много белых пятен, но даже этого хватило, чтобы мой собеседник глубоко задумался.
Ненадолго установилась тишина. Джонг Джонг размышлял над моими словами, а я ускорял дыхание, разгоняя Чи в теле для предстоящего боя.
— Интересные у вас мысли… — Спустя пару минут сказал огневик, распрямившись и, судя по изменившемуся ритму дыхания, начал заниматься тем же, что и я. Готовиться к сражению. — Отказаться от всех пороков. Отринуть былые разногласия. Разорвать бесконечный цикл обид между родителями и детьми… До знакомства с вами, мастер Шайнинг, я бы посчитал это юношескими бреднями, но сейчас готов дать вам шанс. Вы же по этой причине во время нашего спарринга били только в конечности?
— Верно. — Кивнул я, начав медленно, по миллиметру в секунду, занимать основную стойку.
— Неприемственность насилия… — Тихо, едва слышно, произнес бывший адмирал, а затем, как только суда Народа Огня наконец преодолели последний поворот и стали видны, вдруг изменился в лице и сказал:
— Как насчет небольшого предложения?
— Какого? — Спросил я, удивившись и пересчитывая в уме все посланные по наши души катера.
«Три, четыре, пять… семь… девять» — Досчитал я, расслабив глаза, которые от излишнего прищура ощутимо закололи. — «Если память не изменяет, то в каждый помещается до 50 человек, а это значит что нам противостоит от трех до четырех сотен… Многовато»
— Ваших преследователей ведет мой старый ученик. — Сказал Джонг Джонг, слегка сместив стойку, когда с кораблей сорвались первые огненные всполохи полетевшие в нашу сторону. — Он всегда был рабом своих желаний. Слишком импульсивный, слишком жадный до славы и власти. Не хотели бы провести с ним небольшой спарринг, дабы понять, что движет такими людьми.
— Спарринг? — Удивился я, сделав шаг назад, за спину старого покорителя, который начал с легкостью отражать попадавший в нас огонь. — Вы думаете, что он будет настолько любезен?
— Конечно нет. — Ответил Джонг Джонг, начав совершать неизвестную мне комбинацию высших ката покорения огня, результат которых заставил меня шокировано разинуть рот. Буквально через несколько секунд сама земля вспыхнула, а затем пламя, взметнувшись до небес, разошлось огромной огненной стеной, перегородившей реку и не давшей катерам двигаться дальше, вынудив свернуть к берегу.
«Невероятно» — Подумал я, с трудом восстанавливая самообладание. Конечно я помнил нечто подобное в каноне, но одно дело — знать, совсем другое — видеть своими глазами. Да, стена потребовала нескольких весьма сложных движений, из-за чего в битве применить ее было невозможно, но сама возможность сотворить подобное… еще и учитывая, что она горела на воде… Звание гения ему дали не за красивые глазки.