— Ты чернавка! Ты была вместе с бандитами! — соскочила с телеги монашка, хватая девку за руку. — Тебя нужно казнить!
Наташа оттолкнула обидчицу.
Та, не ожидая отпора, взмахнув руками и сделав назад несколько неловких шагов, опрокинулась на спину, визжа. Быстро вскочив, налетела на чернавку, вцепившись той в волосы, выкрикивая на своём языке гортанные отрывистые слова, отдалённо напоминающие собачий лай.
Резкая боль пронзила голову Наташи. Показалось, что с неё сняли скальп. Спрыгнув с телеги и сбив монашку с ног, она уселась на её бёдра, зажимая руки:
— Сука! Если б не я, тебя бы никто никогда не искал! Ты должна меня благодарить, что тебя нашли и в рожок дудели!
Хотелось растерзать юродивую за несправедливые обвинения, за бранные слова, в запале слетающие с её губ, за то, что всё болит и хочется отдыха, за то, что она чёрт знает где, чёрт знает с кем и совершенно непонятно, как выбраться из этой клоаки.
Неожиданно её рывком схватили под подмышки, сдёргивая с воющей графини, и небрежно толкнули в сторону телеги.
Ударившись ногой о колесо, она выругалась, интуитивно двинув невидимого врага локтем в живот и, развернувшись, саданула ногой — куда пришлось, — отскакивая. Это не был приём самообороны. Когда-то, в той жизни, её парень, дурачась, показывал, как в случае нападения можно дать отпор и выиграть немного времени. Теперь она могла бы убежать или… Руки сжались в кулаки, тело приняло оборонительную стойку. Услышав шипящий звук, присмотрелась к слегка согнувшемуся мужчине. Нападать на неё не спешили. Молодой воин смотрел мимо неё в темноту. Проследив за его взглядом, догадалась: скрытый темнотой, за ними наблюдал граф.
Стражник склонился к замолчавшей Юфрозине, помогая ей встать. Косо взглянув на девку, она прошипела что-то угрожающее, отходя в сторону кареты. Навстречу ей из темноты шагнул его сиятельство:
— Графиня, позвольте представиться, — замолк, увидев её настороженный непонимающий взор.
Наташа прислушивалась, усаживаясь в телегу. Руки дрожали, лицо горело, грудь тяжело вздымалась. Если бы она могла, то давно бы отсюда ушла.
Герард повторил сказанное по-англосакски, с интересом рассматривая монашку, полностью соответствующую описанию его осведомителя.
Она, ответно изучая, в замешательстве недоуменно смотрела на него.
Мужчина озадаченно повторил фразу по-итальянски, затем по-французски.
Юфрозина в ожидании уставилась на него.
Всевышний! Она его не понимает! Обернувшись к иноземке, кивнул ей, чтобы подошла.
Девушка сделала вид, что смотрит в другую сторону, старательно расправляя накидку под собой. Тот самый воин-спаситель обиженных монашек возник из темноты и стянул её с телеги. Крепко держа за плечо, увлёк, упирающуюся, к карете. Грубая сила всегда имеет преимущество! Наташа подчинилась, решив, что травма второй руки ей совсем не нужна.
Бригахбург, кивнув в темноту кареты, спросил:
— Я видел, вы кричали друг на друга. На каком языке она говорит? — вздохнул устало: последние два дня выдались на редкость тяжёлыми.
Девушка, глядя в сторону, нехотя процедила сквозь зубы:
— Венгерка не говорит по-немецки и очень плохо говорит по-английски.
— Почему ты её понимаешь?
Пожала плечами:
— Там смесь языков. Возможно, вам следует говорить медленнее.
Сиятельный заговорил, и Юфрозина порозовела, закивала и даже улыбнулась.
«Пусть бы ещё облобызались троекратно», — усмехнулась Наташа. Сочтя, что ей возле них больше делать нечего, отступила в сторону, но граф поймал её за руку, останавливая. Хорошая реакция. Вот так, не глядя, схватить за запястье. Изумления девушка не показала. Мужчина держал крепко, но не больно. Его пальцы чуть подрагивали, то сжимаясь, то ослабляя хватку. Вырваться она не пыталась, с безразличием отвернувшись, подняв лицо к густо усыпанному звёздами тёмно-синему небу, блуждая по нему глазами. Ни одной светящейся движущейся точки самолёта. Чужой мир. Небо чужое и враждебное, хоть и красиво.
Хлопнула дверца кареты.
Бригахбург развернулся, дёрнув Наташу за руку:
— Если ещё раз ты затеешь драку с графиней…
— Знаю, вы меня убьёте, — продолжила спокойно, покосившись на его кинжал.
— Ты поняла, — кивнул Герард утвердительно.
— Драку затеяла не я, — в глазах зажёгся опасный огонёк. — Если она нападёт снова — я буду защищаться.
Непокорность бунтарки выводила из себя. Он поднял её лицо за подбородок:
— Ты не будешь отвечать ей.
— Я дам сдачи. Меня так учили, — выпрямилась девушка.