А замок приближался. И выглядел он вполне обжитым и живым, без всякого намёка на ветхость или разруху.
Лёгкий ветер раскачивал кроны деревьев, привнося в неторопливо уходящий день влажную свежую нотку близкой реки.
Глава 10
— Бруно, — Бригахбург остановил коня возле рыцаря, — я видел, ты беседовал с…
— Наташей, — подсказал он.
— С ней, — поморщился мужчина. — Что-нибудь ещё узнал?
Обычно спокойный и выдержанный друг неожиданно резко осадил жеребца. Тот нервно гарцевал под ним, топчась на месте.
— Герард, что ты от меня хочешь? Возьми, да попытай её сам.
— Что ты злишься? Ты же видишь — я не могу с ней спокойно разговаривать.
— Я видел, как вы смеялись, и ты выглядел вполне довольным.
— Бруно, её зелье… Оно хмельное.
— Герард, на кой чёрт тебе сдала́сь эта иноземка?
— Мне сдала́сь? Я, что, должен был бросить её в лесу? Не ожидал от тебя такого…
Командующий опустил поводья:
— Я не это имел в виду. Я устал, Герард. Я в самом тяжёлом бою так не уставал, как сейчас.
Услышав лай собак, Наташа невольно вздрогнула. Отряд въезжал в деревню по широкой, хорошо утоптанной дороге. Домики, расположившись вдоль неё — длинной и единственной, — были разных размеров: от совсем маленьких до больших, и походили друг на друга.
Четырёхскатные высокие крыши, покрытые толстым слоем соломы, с двух противоположных сторон почти доходили до земли. С лицевой стороны под укороченной крышей находилась дверь. Тёмные слепые окна затянуты то ли тканью, то ли закрыты деревянными ставнями. Серость строений компенсировалась яркими цветами в палисадниках. Рядом в загонах мычали пёстрые коровы и бегали резвые овцы.
Время было ещё не позднее, и в деревне кипела жизнь. Жители, завидев конный отряд, выходили на дорогу, низко кланяясь, произнося вслед всадникам слова благодарности с пожеланиями мира и добра.
Проехав деревню и небольшую рощицу, отряд поднимался на крутой холм. За высокой крепостной стеной, уходя ввысь, внушительной громадой неотвратимо надвигался замок. У девушки перехватило дыхание и пересохло в горле. Она испугалась. В глубине души ещё теплилась надежда, что всё не так плохо. Театрализованное действие подойдёт к концу, и она окажется в своём времени. Есть же реалити-шоу, типа «Жестоких игр»… Хотелось кричать. Казалось, ещё немного — и она упадёт в обморок. Наташа лихорадочно щипала себя за руку. Больно. Её широко открытые глаза наверняка выглядели безумно.
Дорога проходила через ухоженные виноградники. Гроздья крупных ягод тяжёлыми кистями свешивались с лозы, вспыхивая янтарным светом в лучах заходящего солнца. Лошади, почуяв близость конюшни, высоко подняли головы и тихо заржали, ускоряя шаг. По мере того, как обоз продвигался к замку, путешественницу начинало трясти больше и больше. Она готова была соскочить с телеги и бежать, куда глядят глаза. Хотя, возможно, именно в замке её ждёт долгожданный финиш: включатся прожектора, опустится занавес. Снова замаячила призрачная надежда.
Наташа ожидала увидеть крепостной ров, наполненный водой, с мостом через него. Но… Отвесные крепостные стены с дозорными на них уходили ввысь, закрывая темнеющее небо. В вечерней тишине послышался протяжный скрежет цепи медленно поднимаемой массивной решётки и открываемых тяжёлых, окованных железом ворот. Обоз поглотила чернота широкого длинного прохода. Девушка крепко зажмурилась.
Раздался глухой топот копыт по булыжнику. Позади с грохотом опустилась решётка, с лязганьем закрылись ворота.
Громкие голоса приветствия наполнили воздух, и он пришёл в движение осязаемыми волнами. Казалось, что он не такой, как за стенами, а особенный: густой, влажный, с едва уловимым запахом хлора.
Всадники скрылись за углом замка. Бригахбург давал распоряжения, распускал людей, позволяя оставить гружёные телеги до утра. Слышался стук копыт, звон уздечек и нетерпеливое ржание выпрягаемых лошадей.
Чуда, которого так ждала Наташа, не произошло. Какие прожектора? Стоило солнцу спрятаться за горой, всё вокруг погрузилось в непроницаемую пугающую темноту, усиливающуюся нависающими каменными стенами. Возле телег проходили люди с полыхающими факелами. Мужчины и женщины переговаривались вполголоса, с любопытством оглядываясь на карету.