Жена барона, Агна, будучи тихой и спокойной, ни во что не вмешивалась, возилась с детьми и предпочитала вести затворнический образ жизни. Зная, что её муж не идеален и любит развлечься с прислугой, она никогда не жаловалась ни на что, принимая все его выходки спокойно и терпеливо. Когда у них родился сын, на какое-то время Дитрих успокоился. Герард тогда подумал, что тот, наконец-то, одумался. Но его милости быстро наскучила тихая семейная жизнь. Он снова взялся за старое.
Дитрих являлся полной противоположностью Герарду. Поэтому они и ладили, дополняя друг друга. Только в одном они были едины — в своей любви к женщинам.
Барон — сердцеед и щеголь, — не в пример брату, следил за модой, выписывал ткани из Тосканы и Фландрии, шелка из Китая, восточные товары из Венеции. Раз в год они посещали Шампанские ярмарки. Оттуда привозили французские и немецкие полотна. Бумажные ткани доставлялись с Юга и Востока, шелка — из Венеции и Ломбардии. Из Индии — муслин и самые разнообразные сорта сукна, начиная с грубых французских полуфабрикатов, которые обрабатывались в Италии, и кончая тончайшими фламандскими. Одеяние нужно было не только для себя, но и для прислуги. Много грубых тканей для внутреннего потребления крестьян и рабов производилось в самом графстве и не являлось основным источником доходов.
Дитрих всегда подсмеивался над братом, что тот носит простое одеяние и порой в нём трудно отличить благородного господина от простолюдина. Герард любил облачаться просто и удобно. Крепкое сукно отлично справлялось с непомерной нагрузкой в долгих походах и путешествиях.
Во время частых отлучек Бригахбурга, вся ответственность за графство ложилась на плечи барона. Он прекрасно с этим справлялся, хотя и без особого желания. Герард всегда мог положиться на Дитриха, и был неизменно спокоен в долгих отъездах.
Дверь кабинета отворилась. Его сиятельство, стоя у окна, оглянулся и приветственно кивнул, сделав несколько шагов в сторону вошедшего.
— Заходи, Дитрих. Мне сказали, что староста чем-то обеспокоен и искал меня утром. Собираюсь поехать в деревню. Не хочешь присоединиться ко мне?
Они вернулись к окну.
— Почему бы и нет. Мне будет интересно. Утром замок гудел, как улей. Эта женщина… Она действительно так хороша, как говорят? — вскинул голову барон, глядя на проплывающие по небу облака.
— Женщина? — недоуменно смотрел на брата граф.
— Графиня, — подсказал Дитрих, опираясь бедром о подоконник и складывая руки на груди.
— Хороша? Кхм… Ты же видел её… внизу, — сел Герард на скамью.
— Не успел рассмотреть. Было довольно темно. Но то, что я успел заметить… — губы барона растянулись в довольной улыбке.
— Дитрих, не о том ты думаешь, — прервал его сиятельный, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. — Даже не думай об этом. Она невеста Ирмгарда. Хватит тебе прислуги. Пора уже остепениться.
— Кто бы говорил, — подметил ехидно барон. — Сам-то наверняка равнодушным не остался.
Бригахбург поморщился:
— Конечно, не остался. Я уже жалею о том, что подписал соглашение.
— Почему? Что-то произошло в дороге? — подмигнул его милость брату, улыбаясь. — Она тебя соблазняла?
Граф удивлённо поднял брови:
— Меня? Ты шутишь?
— Что, нет? Или говорить не хочешь? Я бы не отказался, — засмеялся он.
— Дитрих, прекрати, мне не до смеха. Сейчас меня занимает другое. В лесу мы подобрали девчонку.
— Красивую?
— Ты опять? — нахмурился его сиятельство.
— Всё, молчу и слушаю, — шутливо поднял руки барон.
— Иноземка. Облачена по-варварски, украшения дорогие, диковины разные, два языка знает. Правда, говорит путано, не всегда понятно. Странная девчонка.
— Что здесь странного?
— Понимаешь, вытащили её из-под насильника.
— Ты хочешь сказать, что он…
— Нет, — качнул головой Герард, — не успел. Она его убила и не смогла скинуть с себя.
Бригахбург замолчал, наслаждаясь реакцией брата. На его удивлённый немой вопрос, продолжил:
— Боевая девчонка, злая. И хитрая. Говорит, что одна в нашем лесу была. Без сопровождения.
— Как одна? Это невозможно.
— Вот и я о том же. А она говорит, что в реку упала и её течением к нашим берегам прибило. В ранах вся.