Мясо оказалось нежным и сочным, но излишек специй перебивал его естественный вкус. На блюде вокруг него лежали тушёные овощи: морковь, репа, лук, капуста крупными кусками. Всё выглядело аппетитно. Граф налил вина, и один кубок подал Наташе. Она взяла, рассматривая тонкую изящную чеканку, обернулась на ложе и, глядя на спящего Ирмгарда, тихо произнесла:
— Пусть всё будет хорошо, — сделала несколько глотков, озадаченно посматривая на миску с крупной продолговатой фасолью. Как они её едят? Китайские палочки тоже подошли бы для еды. Решила посмотреть, как будет есть мужчина. А пока отправила в рот ярко-жёлтый кусочек моркови.
Выпив и закусив куском мяса, Герард с угрюмым видом смотрел на девчонку. Весь день он наблюдал за ней. Она казалась ему слишком простой для аристократки и слишком воспитанной для простолюдинки. Дьявол! Он ничего не понимал! Тяжело вздохнул, продолжая задумчиво рассматривать её руки, не знавшие тяжёлой работы. От неразрешимых загадок портилось настроение. Он привык всё держать под контролем, знать обо всём и обо всех, ни в чём не сомневаться. Разгадывать загадки он не любил.
В дверь, громко стуча подошвами обуви, вошла Кива, неся на подносе чашку с бульоном и блюдо с пирогами. Наташа, в очередной раз болезненно морщась, подумала: «Чем они так громыхают? Что за обувь на них? Будто барабаны стучат. Голова раскалывается».
Она неожиданно почувствовала, что захмелела. Пьянеть нельзя! Хмель развязывает язык, можно наговорить лишнего. Нужно хорошенько поесть. Только при этом деспоте ничего в рот не лезло.
Бригахбург ел фасоль, выбирая её из миски тремя пальцами, вытирая их о кусочек хлеба вместо салфетки.
Наташа отметила, что мужчина ел прилично: не чавкал, из его рук и рта ничего не падало, на одежду не капало. Он ловко орудовал кинжалом, отрезая кусочки мяса, аккуратно отправляя их в рот.
— Почему не ешь? По-моему, вкусно, — Герард сделал несколько глотков бульона из чашки.
— Вкусно. Спасибо, — соглашаясь, кивнула Наташа. Разумеется, хотелось попробовать всё, но что-то мешало расслабиться. Прислушалась к себе. Внутренний голос кричал: «Молчи!» А она хотела спросить, как он ест кинжалом, который использовал в бою по его прямому назначению? Омыл его лезвие человеческой кровью, затем им же и ест.
— Ты боишься меня, — усмехнулся граф довольно, отправляя в рот кремовый кусочек тушёной капусты. — Правильно делаешь.
Боялась ли Наташа сиятельного? Пожалуй, нет. Но опасалась. Видя, какой неограниченной властью он обладает и как все безоговорочно ему подчиняются, понимала, что с таким мужчиной нужно быть очень осторожной. Она видела его в дороге, видела его одежду, пропитанную чужой кровью, видела, как он наказал Кристофа, как блюдёт интересы себе подобных. Он слепо защищал невесту сына, не вникая в суть происходящего, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Ты ниже статусом, значит, ты виноват. Ему нельзя перечить. Она едва не попала в подвал. Какой же замок без камеры пыток? Что там? Кольца с цепями в стенах? Дыба? Пыточные приспособления? Там есть заключённые? Там смерть.
Пирог с румяной корочкой притягивал взгляд. Наташа поспешно, чтобы отвлечься и занять рот, откусила кусочек. Пирог оказался с черникой и мёдом. Густой фиолетовый сок медленно потёк по подбородку. Девушка тыльной стороной указательного пальца провела по сладкой дорожке к уголку рта, облизывая липкие губы.
Герард проследил за её пальцем, останавливая взор на губах.
Запив эту вкусность глотком вина, Наташа расслабленно откинулась на спинку кресла. Голова гудела и кружилась.
— Позвольте мне уйти, — неповоротливый язык, определённо, не хотел её слушаться. Как-то быстро развезло. Что за вино такое пьяное? Девушка встала, придерживаясь за спинку кресла, старательно отгоняя головокружение, пытаясь сосредоточиться.
Мужчина подошёл к ней, приподнял голову за подбородок, встречаясь с осоловевшим взором зелёных глаз иноземки.
Слабая попытка высвободиться ни к чему не привела.
Подушечкой большого пальца его сиятельство провёл по нижней губе девчонки. Наклонившись, заменил палец губами, нежно касаясь её губ, чувствуя мягкую медовую липкость.
Наташа, ошеломлённая, широко открытыми глазами смотрела в его потемневшие глаза цвета вечернего неба после дождя и видела в них подрагивающие огоньки пламени горящих свечей. Дыхание перехватило, язык прилип к гортани. И что теперь? Ударить его? Разозлится. Проигнорировать? Тоже нельзя — пойдёт дальше. Мысли взвились, капитулируя, в панике разлетаясь.