— Обычно... всё после.
— Обычно. Но сделай милость, и ответь мне иль себе: я ль обычен?
Архонт резко схватил её за руку, притянул к себе и повернул конечность ладонью вверх. Лицо так близко, как и хищные зрачки, заглядывающие куда-то за глаза, словно через пустые глазницы глубоко в черепную коробку. Когти оставляли блеклые царапинки, пока ладонь скрывала ладонь. До тех пор, пока он не закрыл её руку в кулак. Лишь тогда отпустил, напоследок глухо проворчав: «Раздай подружкам».
Она затихла, опустив плечи, но словно впервые дышала. В руках блеснули самоцветы. Она сразу же их запрятала в едва ли нормальных кусках одежды. Она поспешила уйти, стараясь не цокать лишний раз, да воровато оборачивалась на чужаков иных.
Теперь тихо. По крайней мере, на расстоянии руки от него. Архонт поправлял крылья, дабы не сломать их пальцев, стараясь не показывать их никому. Пытался не «следить», но пыль с него опадала. Прижимал к ногам хвост. Когти ныли в желании царапать, он сжимал и разжимал пальцы.
Потухающий свет повёл за собою особое восхищение. Это опять перевело внимание падальщика. Как и всех, его взгляд увели на сцену. Полумрак, в котором выделялись толстые алые ленты ещё более тёмной тенью. И изящная, поглощающая собою свет, фигура, скользящая меж ними, как теряющаяся. Длинные руки поднимались вверх, касались ладонями тканей, тянули в мышцах за собою более крупную грудь и изящную талию. Изгибаясь, прогибаясь луком; с длинными ногами, длинными руками, линиями их взмывая к потолку иль спадая в пол.
Тьма накрыла помещение.
И… свет.
Вспышкой все прожекторы сошлись на белом создании. Лицо, сокрытое плотным белым платком. Так похоже вела и ткань, ниспадающая тяжёлым полотном с плеч. Ткань скрывала и пах, крепляемая тяжёлым драгоценным ремнём, тянулась от него до пола. Полупрозрачное, но столь же белое полотно, утаивало и большую грудь, доходящую до диафрагмы, но начинающуюся за плечами далеко за спиной.
Белое творение, идол чистоты, укутанное в подобном светлом — чтобы оказаться среди текущих алых тканей, путающихся в поднятых вверх руках. Кровавые объятия, да лентой договор.
Да… музыка.
Пока ещё плавная мелодия заставила ткань за спиною подняться. Грудь напряглась и потянула за собою каскадом громадные оперённые крылья. Создание открыло чёрные глаза. Ткань с плеч упала окончательно.
Каждый поворот, каждый шаг вторил мелодии. Эта медленная ходьба среди лент, в их тревогах, над полом — в дань крыльям и полёту. И длинный, длинный оперённый хвост, кой единственный не был объят тканями; лишь сотрясал их.
Прекрасны пёрышки, что от ветра во время шага плавно дёргались. Тряслись по желанию владелицы, раскрываясь у лица, в крыльях, на хвосте. Стоило же нотам проявить резкость, как на перьях заплясали тёмные точки и узоры, словно забегали жучки. На всех крупных перьях, крепких маховых, метровых.
Чист гибкий танец, в каждом повороте едва ли раскрывающий, что за тканью, а это масло в огонь публике. Но ни одно движение не откроет и лица оперённого создания. Только чёрные глаза и белые волосы, закрытые за пёрышками.
Один только шуршащий трепет крыльями под яркий ритм, сменяющиеся их цвета, узоры — и вот, кто-то уже, воя, лезет на сцену. А его за шиворот тянут обратно множество других глаз, тянущих то купюры, то монеты, то платиновые фигурки.
Руки, тянущиеся к тканям, летящим к ним. То, что недавно на полу не было тронуто — теперь терзалось. Жадность до тряски тел и ярости в глазах.
Правила говорили только смотреть. Но все знали, что это было не так.
И вот, белое творение садится на колени на краешек платформы, опирается сокрытым личиком о руку с бережными светлыми коготками и смотрит на звереющую толпу. Раз склонит голову, второй…
И тонкий палец указывает острием, знаменует выбор, за которым вой радостей и досад, хохот и бурчания. Всё под взгляды других, невольных; всё это не зависть.
Архонт дождался своего. Белое создание уводит за собою в коридоры того, кого избрали в негласных возможностях подобных заведений. И падальщик, поправляя капюшон, идёт за ними. Коридор за коридором, повороты. Пока на него не наехали.
— Куда прёшь?! — рыкнул очередной грузный зверь, похожий на охраняющих снаружи. От него несло алкоголем. — Тут част…