— Но ведь то было так подло по отношению ко мне! Как и сейчас. Мне так желудок сводит…
— А может, хватит таиться среди мяса, мясосборников, и выбрать что-то более здоровое?
— Ох, лишний раз выслеживать, — Павлин издала вздох и медленно вытянулась по разодранному телу, лишь больше измазывая густое оперение в останках. Хвост медленно плыл, шелестел, извивался змеёй, коброй с капюшоном — то перья. Руки взялись за голову еды. Раздался сильный скрип и хруст. В затишье заключение: — Тут сразу понятно. Кто с совестью, когда сюда приходит? Чья душенька чиста, когда вопит грязь и хватает да хвастает властью и ресурсами? А искать, искать… теперь это не для еды; работа. Ищи нам, Павлин, ищи, а там тебе защита. Ах, Организация, всегда так не вовремя. Ещё и тебя позвали на упрёки обеденные.
— Фу. Из нас я трупоедством занимаюсь, но даже здешний сброд не трону. Как сотню раз перегнившая падаль, сгоревшая на солнце, ничего не держащая в своих костях, трещащая пустотой.
— Оу… От тебя льётся разочарование мною. А услышь, что тут не просто одно здание, тут целая система…
— А это — главное, — улавливая смысл речи, Архонт сложил руки на груди и прислонился к стене, освобождая для удобства крылья. Он всё смотрел на создание, за которым пришёл не по своему желанию.
— Лучше! — тихо воскликнула Павлин, расправляя перья и хвоста, и крыльев, и головы, цокая мандибулами. Её действия были нежным шелестом, похожим, как тогда на сцене, но ныне не так ярко. Яркостью были омрачившие белое тело пятна. Яркостью были звенящие слова настоящего желания, правдивого первородного инстинкта: — И «самый главный улья тленного» сейчас тут.
— Оу...
— О, да. Ты правильно понимаешь.
— Но как взаимно: ты умеешь заинтриговать.
Общее и различия
Один из множества массивных белых кораблей состыковался со станцией. Вакуум давно пройден, и за закрытым шлюзом корабль направляли магнитные захваты. Стыковка, посадка, высадка разных существ, придерживающих свой багаж.
Одни шли неспешно, другие сопровождались созданиями в экзоскелетах или астрами, бьющими ритмично тонкими острыми ботинками по жестяному полу. По их продолговатым шлемам бегали блики, когда они кивали Айкисл, идущей им навстречу. Она также кивала, пропуская их себя обойти, не меняя цели пути.
Мэтью остановилась перед кораблём и чуть топала ногой, в ожидании. Вот, создания уже быстрее начали уходить. Узнавалась спешка, тревога в дрожащих конечностях. Астры касались пальцами чокеров и что-то произносили, что слышалось лишь странным механическим бурчанием. Они готовили оружие.
Позади Мэтью, эхом, стучали по железному полу шаги. Она сложила руки и прикрыла глаза. Вздох. И уши слышат ярким шёпот.
Она открыла глаза. В нескольких метрах два силуэта.
Вдох и выдох:
— КАКОГО ХЕРА ВЫ УСТРОИЛИ?!
От выкрика Мэтью фигуры пошатнулись. Белая сжалась, серая — выпрямилась.
Павлин, безоружная, поднимала руки, когда Архонт заливался через скрип хохотом и смехом. Перья их груди были покрыты тёмными багровыми пятнами и зелёными точками лазеров: с балконов и перрона их держал на мушке незримый отряд.
— Неужели что-то не так? — произнёс серый падальщик, в вопросе разведя крыльями вместо рук. Последними он вытащил из-за густых волос значок организации и с широкой клыкастой улыбкой посветил перед всеми собравшимися. — Или было что-то, что от меня сверх того ожидалось?
Значок организации слабо помогал утихомирить здешнюю стражу. Да и слова Мэтью, что приказ «отбой», влиял слабо — лишь единицы убрали прибывших с прицела, да и то нехотя.
— Один серый, другой белый, оба — тупицы. От вас за версту несёт мертвечиной.
— В нашем номере был плохой душ, — всё отвечал для Айкисл Архонт. Он взглянул на Павлин, и та кивнула. — Ты бы видела нас до... поверь, мы соблюдали все приличия, кои нам свойственны.
— Что с формой?
— В кармане; мне помнится, ты не желала её пачкать.
— «Отлично», — сквозь зубы процедила она. Каждое едкое слово она рычала: — «Прекрасное» отношение к заданию! Всего лишь просила не следить, но в ответ — хаос!
— Чтобы мне отдавать приказы?.. Мэтью-Мэтью, Айкисл; даже не отношусь к твоей ко—