— Что ж, ты была спокойна для той, чьи исследования уничтожили. Слишком спокойной даже для себя.
— Вовсе нет, — Гереге квакнула и затем что-то быстро пророкотала.
С потолка сполз механизм, похожий на гусеницу. Тело было покрыто полупрозрачным материалом, похожим на резину. В «голове» механизма стояла камера. Это создание шустро переместилось на руки учёной.
— Недавно его сделала с поддержкой Кенаи, хотела показать. Видео, аудио, запахи — всё пишет. Мне не будет сложно оттуда всё сегодняшнее вытащить.
— Ущербный не узнает?
— Ох, я не отдам своё изобретение в чужие имена, — Гереге притянула к своей груди поближе то, что сделала. Механизм в ответ закрутился в синих руках. Её мешки у щёк надулись и выпустили квакающий треск.
— Верно, — заключила Мэтью. — Оно хорошо послужит нашей команде. Особенно, если сделаешь устойчивее к электричеству.
— Насколько надо?
— Максимально, сколько возможно, а то и выше.
— Тогда я запишу все полученные данные и… — её речь прервалась. Гереге поникла, услышав слова Мэтью:
— Не дополняй информацию о них. И о нём тем более.
Закулисье средь звёзд
Коробка. Одна огромная коробка, с потолка которой льётся вода. Падальщик стоял, смотря вверх на все прорехи. С него стекала давно засохшая кровь, на полу смешиваясь с тёмными разводами пыли и белыми пузырями, а он больше думал, чем что-то делал с пеной от здешних очищающих средств. Плёнка под ударами воды перекрывала глаза, защищая, но это скорее мешало, нежели раздражало. Архонт потянулся когтями к дыркам, из которых шла вода. Зацепился. Где-то глубоко раздалось эхо. Цапнул когтями.
Глухой удар в дверь.
Архонт резко встрепенулся, отстал от несчастного душа, оставив зацепки, и тряхнул крыльями. Он открыл пасть, с которой по груди, а затем на пол полилась более густая пена, и жёстко повеяло холодом мяты.
— Звёзды не спят, — заливался голос Павлин.
Вода остановилась, сливалась. Не дождавшись этого, Архонт открыл двери, которые сокрылись в краях кабины. Капли звонко и активно били по полу. У падальщика так много конечностей, с которых тонкими ручьями собирались небольшие водопады. Архонт переглянулся с Павлин.
Молчание.
Лишь через секунду до Павлин дошло, что будет. Она резко закрылась крыльями. Неравномерный стук шёл во все стороны.
— Ты в своём уме?! — в затишье прикрикнула она. Павлин отодвинула крылья и встряхнула их, чтобы с перьев сошла влага. Внешними мандибулами она стряхивала редкую воду с лица.
— Как ты видишь, я — в своём, а будь нет — не было бы такого деяния.
— О-у, в обиде за то, что всё сваливаю на тебя?
— Ну что ты, — Архонт сложил крылья и развёл руками, — для мести не нужна обида. Я делаю это из глубокой радости, от чистого сердца и важнейших чувств, которые только могут случиться у органических созданий.
Они пререкались, скрипя. Это был столь глупый диалог, во время которого они то скрывали, то раскрывали крылья и били хвостами по полу. Ходили из стороны в сторону, звонко избивая крупными когтями плитку пола. Когда серый оставался собой, лишь местами его тело «прохудилось», то у Павлин очертания были совсем иными, ставшие объёмными. Несмотря на свою большую худобу по отношению к Архонту, они были одинаково похожи и различны, а вместе с тем изящны. Выражалось ли то походкой, когда одна лапа со звоном перекрывала другую, а может то очередной плавный взмах хвоста, нарисовавший искусную плавную дугу на полу? Осанка, держащая за собою напряжённые крылья? Или всё решала их речь?
Рано или поздно всё заканчивалось. Так и было, когда покинули помещения, пока никого более не было, чтобы не доставлять проблем своими странностями из-за редкости.
— Ты хочешь продолжить? — спросила Павлин.
— Не особо, — отозвался Архонт, пожимая всеми плечами.
Он последовал за Павлин.
Они шли к жилому крылу, сначала мимо торговых магазинов, затем цокали среди садов. Некоторые виды флоры и фауны были за стеклянным куполом, к ним заходили через несколько дверей. В ситуации иной были растения, свободные от прозрачной клетки, что пускали свои ветви на прохожих и трогали их головы и плечи шёлковыми листьями.
И пока двое шли меж ветвей, Павлин махнула рукой, чтобы вытянуть из кровавых линий в пространстве сначала длинную свободную юбку, которой сокрыла свои ноги и хвост, а затем длинный платок со знаком Организации, которым покрыла плечи. Обе части из мягкой ткани, блекло-розовой и, что немаловажно, без следов крови. Архонт нахмурился и заговорил привычным низковатым шипением: