— Пожелай мне не остаться в этой траве!
— Не остаться в этой траве!
Мы орали хором, дружно, продолжая зажимать курок остервенело и неотступно, что аж слезы брызнули из глаз.
— Пожелай мне удачи!
Казалось, будто наш дружественный хор на непонятном языке, на котором мы и двух слов не знали, но знали наизусть единственную песню, что вдохновляла на победу, пусть мы и не до конца помнили ее перевода, поражал врагов непоколебимой волей и верой в свою правоту. Боевая выдержка Голема или Назгула далека от нашего опыта боев с монстрами, желающими разодрать тебя в кровавые клочья. Они все это понимали, они знали, что наше бесстрашие не сравнится с их смелостью.
О Падальщиках складывают легенды, мы несем на плечах бремя остатков человечества после конца света, мы единственные люди на всей Земле, готовые дать отпор смертоносной чуме, поразившей все человечество вместе с его высокотехнологичными ракетами, танками, самолетами и бомбами!
Падальщики вечны! И наш символ — крест анх, символизирующий ключ к жизни — навсегда останется в памяти людей, как ключ, открывающий дверь в новое будущее!
Наш дружественный напор выдал такую мощь, что я даже сам поразился тому, как мы смогли заткнуть атаку сотен бойцов, обстреливающих нас со всех сторон. Пули вонзались мне в броню, я даже потерял счет этим болезненным ударам, сконцентрировавшись на курке и прицеле, как будто глаз и палец — единственные части тела, оставшиеся в живых.
Но вскоре наша неустрашимость и героизм неизбежно столкнулись с реальностью.
— Я пустой! — крикнул первый из нас в темноте.
— Я тоже! — вторил другой.
И дальше мы по цепочке признали поражение — физическое, но не духовное.
Падальщиков не сломить. Нам не нужны ни пули, ни автоматы, ни гранаты, чтобы доказать всему миру нашу исключительность, нашу избранность судьбой. Падальщики — это не отряды, не солдаты, не люди. Падальщики — это символ нового мира.
Затвор в моих руках заглох.
— Я пуст! — крикнул я и понял, что крикнул последним.
Остальные уже сидели, прижавшись к баррикадам, и ожидали окончания боя.
— Ну что ж, пожелай мне удачи! — закончил Легавый знаменитую песню Красной Звезды.
И бросил в противников последнюю гранату.
14 января 2072 года. 09:00
Фунчоза
— Промокни, не растирай! — приказала Вьетнам, протягивая Жиже антисептические повязки, пропитанные сульфидом натрия, нейтрализующий хлорацетофенон. Мы сняли их с тех бойцов у двери, у которых противогазы позаимствовали, пока Жижа бесполезно корячилась на полу.
— Лучше? — спросил у нее Калеб.
Не спорю, досталось этой полубритоголовой нехило: красные глаза, разбухшая морда, кровь с подбородка капает, да еще воняет блевотой. Фу. Она промокнула повязками лицо, проморгалась раз тысячу и наконец соизволила снова присоединиться к отряду.
— Да, — прокряхтела Жижа.
— Видишь что-нибудь?
— Вон то чмо — Фунчоза, а этот красавчик — мой парень, — ответила она хрипло, потеребив Калеба за подбородок.
Ой ну прям умора, аж скулы сводит.
Я закатил глаза.
Когда Калеба назначили командиром, я стал закатывать их чаще, чем с Тесс. Та хоть и была подстилкой Триггера, но она раздражала меня не так сильно, как этот пиндос.
— Это все, кто остались?! — удивленно повторила она вопрос Вьетнама, оглядывая нас пятерых.
Стоны за воротами, непрекращающаяся стрельба, очередные взрывы, вонзающиеся в бронированные ворота пули. И крики, крики, крики. Несмолкающие крики солдат там за массивной металлической дверью отвечали на ее вопрос.
Антенна, Вьетнам, Калеб, Жижа и я — вот, кому суждено свергнуть Генерала с насиженного гнезда. И я чертовски рад, что пробился до конца этого кровавого путешествия, потому что это означает, что мое имя навсегда войдет в историю, как освободителя Желявы от тирании военных господ. Может, мою фотографию даже здесь в коридоре в рамочку повесят и школьников на экскурсии будут приводить. Мол, вот тут маршал Фунчоза надавал пенделей Крайслеру, а вон там вставил Генералу по первое число и спас вас всех от черномордого иго.
— Уау! — будут говорить детишки с открытыми ртами.
А вот здесь возле ворот поставлю киоск, где будут продаваться открытки с моим портретом и автографом, а вон там сувенирную лавку размещу. Сумочки, брелоки, термосы с моим изображением. Для особо преданных фанаток даже можно персональные приглашения раздавать, чтобы пощупали настоящего маршала за самые героические места. Я не жадный.