— Что там снаружи? — спросила Вьетнам.
Антенна ответил не сразу.
— Наших всех повязали.
Я подпрыгнул к мониторам. На экранах царил хаос: куча пыли и ошметков летали в коридорах, стены осыпались целыми блоками, баррикады превратились в кучи мусора, Големы бегали туда-сюда, сразу и не поймешь, что происходит. А потом я увидел моих ребят. Ублюдки связали их и уложили лицом в пол, кого-то уже уносили под руки в тюремный отсек, других поставили на колени с руками на затылке. Вот четверо солдат Буддиста заламывают и пригибают к полу, а потом рывком ставят на ноги и волочат прочь. Вон Легавый еще пытается брыкаться, Голем не церемонится и ударяет сержанта по лицу, тут же кровь заливает все лицо гордого русского. Ляжка кинулась на защиту друга, ее свалили с ног и надавали пинков прямо в живот. Безжалостные ублюдки! А потом мое сердце остановилось, когда я увидел Рафаэлку на коленях с руками на затылке, как и остальные выжившие солдаты Васаби, Маяка и Теслы возле запасных ворот. Видно было, что Големы допрашивали их, наверное, пытались узнать коды блокировки дверей. Тупицы! Их никто не знает! Коды просто сбросили и заперли двери! Но это не помешало одному из бойцов пару раз врезать Рафу прямо в нос, тот едва устоял от такой силы удара, кровь тут же хлынула из носа. Я готов был выть.
Я выйду отсюда и всех вас прикончу, гниды!
— Так чего вы хотите? — Генерал повторил свой вопрос.
Он оценивал нас пятерых пристальным взглядом, как если бы искал изъяны и слабости, чтобы попытаться ими манипулировать. Но после того, что я сейчас увидел на мониторах, хрена лысого ты получишь от меня!
— Генерал, Желява требует перемен, — начал Калеб.
Генерал нахмурился.
— Я это уже понял. Что конкретно ты предлагаешь, командир?
Его хриплый низкий голос звучал устало. Меня это напрягло, он ничуть нас не боялся. Я-то представлял себе, что он бросится на колени и станет умолять не убивать его, а он тут сидит так, словно сам держит ситуацию под контролем и вообще все это предвидел. Он должен выть!
— Мы изменим административное управление базой, Генерал, — пояснил Калеб.
— Отныне базой будет руководить Cовет! — добавил я.
Генерал ухмыльнулся.
— Мы это проходили, — спокойно ответил он.
И мне не понравилась эта ухмылка.
— Пройдем еще раз!
— Почему ты думаешь, что этот раз будет другим?
— Потому что я не видел Вспышки.
Генерал уставился на Калеба, пытаясь понять смысл его слов.
— Я не страшусь того, что на поверхности. Я вырос в этих условиях. Они для меня, как «дано» в задаче. И решение этой задачи я вижу четко. Больше никакого заточения под землей, — объяснил Калеб.
Генерал продолжал хмуриться. Оно и понятно, может, у старика деменция уже давно развилась, и он едва понимает смысл звучащих слов.
— Мы уважаем Ваш опыт, Генерал, и благодарим за службу. Но мы устали бояться, — добавила Жижа.
— И из-за этой усталости вы готовы пожертвовать тысячами жизней? В таком случае съешьте таблетки от депрессии, — выплюнул Генерал.
— Мир снаружи больше не такой, как прежде, — сказал Калеб.
— Ваша последняя вылазка доказывает обратное!
Этого старика ничего не переубедит! Он как вцепился в свою правду, так и будет идти с ней под ручку до могилы. Вон там в уголочке, кстати, она будет неплохо смотреться.
— Там в деревне вы видели лишь верхушку айсберга! Вы понятия не имеете, на что способны полчища зараженных! Они сносили целые города, как торнадо! И если бы вы были свидетелями тех событий, то заперлись бы здесь на Желяве еще глубже! — африканский акцент стал просачиваться в его речи, это означало, что он нервничал.
Ну наконец-то!
— Этим Вы и занялись? Начали запирать нас под землей? — Калеб тоже терял терпение.
— О чем ты? — Генерал разыграл недоумение.
— О запрете миссий на поверхность!
Генерал нахмурился еще больше.
— Разумеется, необходимо приостановить миссии! Цепная миграция зараженных после событий в деревне до сих пор отзывается эхом! Надо подождать пару месяцев, пока все они снова не впадут в спячку! Так гласит Протокол!
— Да, тот же самый Протокол, из-за которого мы должны были истребить ту самую деревню, — усмехнулась Вьетнам.
— Тот же самый Протокол, из-за которого вы все до сих пор живы!
Глаза Вьетнама сверкнули гневом, но она не ответила.
— Падальщики всегда недовольны запретами миссий на поверхность, я вас понимаю, ведь это — ваша суть, ваша работа. И когда ее у вас отбирают, вы нервничаете. Но Протокол держится на одном единственном столпе: нам необходимо оставаться невидимыми для зараженных, а для этого надо дождаться окончания миграции! В конце концов, сколько раз мы уже проходили подобное? Не помню, чтобы Падальщики вламывались ко мне в штаб, только потому что им запретили выходить на поверхность! — Генерал наконец-то обзавелся гневом и стучал по столу кулаком, мол, расшалились детки.