Я часто заставал ее, сидящую в своей комнате и уставившуюся в никуда, ее мозг всегда был занят тяжелыми думами. Я знаю, она размышляла о многом. Но мне не верится в то, что Тесса хотела воспользоваться мятежом, чтобы получить нашивки Полковника. Потому что иначе окажется, что я совсем ее не знал.
Я все пытался отыскать в памяти момент, когда Триггер впервые намекнул на то, что тоталитаризм Генерала ведет нас в тупик. Я пытался вспомнить, когда Триггер и Тесса начали активно составлять план переворота. Но не мог вспомнить ничего, чем бы они себя выдали. Воистину они совершенные разведчики. Теперь я понимаю, почему он выпорол нас вчера с таким усердием. Мы ж ему чуть всю вечеринку не испортили своими преждевременными бунтовскими настроениями!
— Я буду толкать речь о погибших, в том числе и о Тесс, — Триггер прервал наши неоднозначные диалоги о героях и долге, видимо, получивший от меня все, что ему требовалось. — Мне нужно кое-что знать. Мы потеряли в деревне двадцать бойцов. Смерть четырнадцати мы отследили по камерам видеонаблюдения и голосовым записям. Остальные, к сожалению, оказались вне зоны покрытия. В том числе и Тесса.
Тут он сделал паузу и посмотрел на меня пристально, не моргая. Под его взором моя застывшая спина изрыгнула пот, как лопнувший гнойник. И снова я поразился тому, как быстро Триггер вышел из амплуа горюющего плакальщика и надел маску бездушного руководителя.
— Ты видел ее последним, не так ли?
— Так точно, сэр!
— Но твои видеокамеры, странным образом все до одной, вышли из строя в определенный момент.
Я сглотнул. Вот и настала пора использовать свои заготовки. Я даже плечи расправил, как студент, вытащивший верный билет на экзамене.
— Я находился в непосредственной близости к точке обстрела из сорокамиллиметровой пушки. У многих из нас в тот момент повредилось оборудование.
Триггер задумался.
— Да. Не у тебя одного. У твоего сержанта и еще пары ребят с вашего Аякса действительно отрубило камеры в один момент.
Он стучал пальцами по столу, точно высчитывал вероятность сего сценария.
— Но ты видел ее последним?
Что-то заскрежетало в груди, такое щекочущее и едва ощутимое, но достаточное, чтобы родить жуткое предчувствие чего-то, что я не понимал. Навязчивый интерес Триггера к последним минутам жизни Тессы: она умерла или же… умерла не до конца — нагонял атмосферу скрываемой тайны. В груди копошилась интуиция, словно душа готовилась к Хэллоуину и примеряла костюм привидения, чуя атмосферу мистики вокруг. Такой интерес полковник не должен проявлять к умершему, пусть даже солдат превратился в монстра. В конце концов, какая разница? Умер солдат или не умер, его с нами больше нет, отдай ему честь, толкни речь и дело с концом. Но Триггер продолжал настаивать, желая получить конкретный ответ.
— Как она погибла?
Я сглотнул.
— От моей пули, сэр.
Мне надо выдержать его взгляд, испытывающий на ложь, точно полиграф, который, кстати, стоит на его столе и насмехается.
— Ты удостоверился в том, что она мертва?
«У-у-у-у», — в груди выли простыни с прорезями на глазах.
— Не было возможности, сэр. Мы эвакуировались экстренно. Зараженные подобрались критически близко.
Я репетировал эту речь весь вчерашний день и всю бессонную ночь.
Триггер кивнул. Но было видно, что он не получил желаемого ответа.
— Я скажу, что она отважно погибла в бою. К твоему сведению, по крайней мере, трое из наших встали на сторону врага. Я рад, что Тесса не одна из них.
Триггер снова вперил в меня свой рентген-взгляд. Я сжал кулаки и кивнул как можно более уверенно.
— Мне больше нечего тебе сказать сегодня, — слова Триггера сняли с шеи якорь, пригибающий все это время к земле.
Я чуть расслабился.
— Но завтра ты зайдешь ко мне в это же время.
Ягодицы напряглись, потому что якорь снова набрал веса. Приглашение Триггера можно расценивать как посвящение в план грядущих перемен. Значит, я безупречно прошел интервью.
Я не стал медлить, развернулся и зашагал прочь. Уже у самой двери Триггер меня окликнул:
— Калеб!
Я обернулся.
— Падальщики — свет во тьме для всей Желявы. Но отряд Маяк особенный. Он двигатель для спецотрядов. Тесса сделала его таким. Не теряй его суть, — сказал Триггер, впиваясь в меня очередным сверлящим на верность взглядом.