Картинка сменилась на увеличенное изображение кровеносных сосудов с целой толпой несущихся, сломя голову, словно торопящихся на распродажу, пухлых круглых клеток. Голубой лейкоцит, желто-зеленый тромбоцит и красный эритроцит.
— Эритроциты — это красные кровяные тельца, отвечающие за транспорт кислорода в организме. Они не имеют ядра, прописать в нем свою ДНК-программу вирус не может, поэтому он нашел создающий его механизм, куда можно внедрить новую генную последовательность.
Картинка сменилась на изображение увеличенного среза тазовых костей, внутри которых ярко выделялась красная фиброзная ткань, пронизанная сосудами и спрятанная под слоями остеона и губчатого вещества.
— Костный мозг, — прокомментировал картинку Кейн, — это орган, отвечающий за процесс кроветворения в живом организме. У человека он располагается, в основном, внутри костей таза, ребер, черепа и в трубчатых костях. Здесь же в результате сложного процесса дифференцировки стволовых клеток и рождаются основные составляющие крови: эритроциты, тромбоциты и лейкоциты.
Перед нами возник видеоролик, на котором происходило встраивание вирусного гена в ДНК человека.
— Вирус, взяв за основу человеческую ДНК, создал собственную программу работы костного мозга и заблокировал выработку эритроцитов.
У меня дух захватывает, когда Кейн говорит о вирусе, как о каком-то живом существе со стратегиями в голове. Честно говоря, становится страшно от осознания того, что вирус не невидимка, а реальный микроскопический убийца, размером меньше человека, но с потенциалом ядерной боеголовки.
На данном этапе зараженных охватывали разные симптомы, характерные для анемии: бледность, слабость, головокружение, а избыток неиспользованного железа в крови приводил к нарушениям в работе органов, в которых происходило отложение оксида железа — токсичного в чистой форме для организма человека.
Получилось так, что вирус внедрил в человека физиологическую потребность в чужой крови для восполнения запасов гемоглобина, ведь без кислородного обмена тело жить не может. Это отчетливо прослеживается сегодня, когда источников гемоглобина для зараженных все меньше. Активность зараженного прямо пропорциональна количеству выпитой крови. Они впадают в спячку, когда количество гемоглобина на исходе. Вирус выключает организм с небольшим запасом гемоглобина до наступления момента выгодной охоты, когда этот запас расходуется на двигательные функции и работу органов восприятия. Сродни машины для убийств с датчиком движения.
— Блокирование вирусом выработки гемоглобина экономит расход стволовых клеток костного мозга, которые осуществляют обновление и восстановление тканей и органов в процессе кислородного обмена. А это означает замедленное старение организма и вследствие этого резко увеличенную продолжительность жизни зараженных. Кроме того, эритроцитарный росток костного мозга прекращает функционировать, и это вакантное место создает дополнительные ресурсы для мегакариоцитарного ростка, который теперь вырабатывает тромбоциты, отвечающие за восстановление поврежденных тканей, в два раза быстрее. Темпы регенерации значительно увеличиваются.
Здесь Кейн делает многозначительную паузу, которая для нас — лишь секунды молчания, а для всего остального человечества — потеря мира.
— Решив, что периодическое переливание крови — решение проблемы, мы отменили карантин и отправили зараженных домой с последующим наблюдением за их состоянием по месту жительства.
Мы молчим. Потому что сейчас Кейн признает свою ошибку уже в сотый раз. Не каждый готов вот так ежегодно стоять и раскаиваться в том, что уничтожил больше семи миллиардов жизней.
— Мы подозревали, что вирус еще не раскрыл весь свой потенциал. Но… обстоятельства сложились так, что мы не смогли это доказать. У нас не было рычагов давления на теряющих терпение людей из правительств и фармацевтических компаний. Лечение работало, и этого было достаточно.
У Кейна сохранились видеозаписи Хроники тех времен, мы частенько их пересматриваем. Новостные каналы перебивали друг друга в погоне за сенсацией. «Смертельный вирус побежден!», «Ученым центра по контролю за заболеваниями в Стокгольме удалось найти лечение!», «Угроза ликвидирована!», «Вакцина найдена!».
Фактически вакцина представляла собой смесь из антибиотиков последнего резерва и антиретровирусных препаратов, вроде тех, которыми лечили ВИЧ, а периодическое переливание крови восполняло запас эритроцитов. Мы, сами того не подозревая, выдали вирусу все самое действенное оружие, которое у нас имелось.