— Мы четыре года жили бок о бок и вдруг столкнулись лбами так внезапно. Думаешь, это совпадение? — спросил он.
— Да! Каришка и Маришка пошли в лес и привезли с собой этих вандалов! — упорствовала я.
Ничем другим, кроме как жестоким совпадением, я эту встречу не считала. Если бы никто не ходил в лес, то мы бы прожили еще десятки лет в той безопасной долине!
— А что если Каришка и Маришка обозначили какую-то веху? Новую эру? Что если они, наоборот, спасли нас? Ты не знаешь наверняка, как долго мы проживем здесь. Что если зараженные вычислят нас рано или поздно?
— Это невозможно! Мы живем здесь уже четыре года! Если бы они чуяли нас, то нас бы здесь уже не было!
Тигран в ответ умело кидался научными фактами, которые мы знали наизусть, мол, зараженные мигрируют в ответ на перемещение добычи, и могли обнаружить нас, забравшись сюда глубоко в леса во время подобной погони. Но все это были домыслы. Мы уже никогда не узнаем, вычислили ли бы нас зараженные или нет. Наш спор зашел в тупик всевозможных «если», мы спорили о вероятностях, возможностях, гипотезах. Получается, что спорили ни о чем конкретном. А конкретно в тот момент было одно: нас нашла вооруженная до зубов армия, и нам необходимо принять решение относительно того конкретного события, а не возможных.
В итоге, мы надолго замолчали и заговорили лишь спустя час. Мы никогда не умели долго обижаться друг на друга, тем мы были похожи — у нас была патологическая неприязнь ссор и противоречий. А потому уже очень скоро я лежала в его объятиях на нашей деревянной, жесткой кровати посреди рая, который мы начинали терять. Он гладил меня по голове, наматывал мои длинные седые волосы на пальцы, иногда мне казалось, что они были у него заместо шаров релаксации, которых было десятки в доме моих покойных родителей, я до сих пор помню их приятный каменный стук в широкой ладони отца.
— Уповать на то, что могло бы быть, глупо. Как и винить весь мир вокруг в том, что уже происходит. Раз Господь привел нас в этот момент, значит у него есть на то причины. Все к лучшему, Алания. Когда ты доверишься Господу, его плану на тебя, тебе станет легче, потому что ты перестанешь плыть против течения. Доверься судьбе, даже если тебе кажется, что она приготовила для тебя ад. Значит, ты должна пройти через него, чтобы стать сильнее, чтобы прийти к новому моменту, который отправит тебя к следующему. Мы всего лишь дети посреди огромного озера, из которого торчат камни. И мы прыгаем с одного на другой, думая, что выбираем свой путь сами, но ведь эти камни кто-то туда положил до нас.
— Мы сами создаем свое будущее, — ответила я.
— Ты совершенно права. Наши мысли, наши желания и мечты растят эти камни, как время растит их из ракушек и известняка. Но без времени их нет. Ты не можешь получить камень в тот же момент, когда захотела. Господь дарит тебе время, в течении которого происходят те события, что соберут эту каменную тропу, по которой тебе суждено ступать. Иногда тебе будет казаться, что камни лежат в совершенно обратном направлении от твоей мечты и целей, ты захочешь воспротивиться и срезать путь. Но поверь мне, замысел Господа относительно твоих целей гораздо обширен и более тщательно продуман, нежели твои примитивные соображения. Он видит далеко вперед, он знает, зачем тебе надо свернуть с прямой тропы, чтобы в конце концов достигнуть желаемого.
— И зачем он сворачивает меня с прямого пути? — спросила я, гладя его крепкую волосатую грудь.
— Чтобы ты стала сильнее, умнее, ловчее. Чтобы ты стала достойной достигнуть той цели, что сама для себя поставила. Ведь чтобы к ней прийти, ты должна созреть, стать лучше.
Я плакала, представляя, как должна покинуть свой дом ради смысла, который не видела и который уготовил мне Господь, руководствуясь заботой обо мне. Как тогда вписывается в эту философию миллионы евреев, шедших в газовых камеры по мановению фашистской руки? Почему Господь уготовил им тот чудовищный путь? А жертвы убийц, насильников, мародеров? Их пути тоже продуманы Господом, чтобы они стали лучше? Мертвее, значит лучше?
— Я не вижу любви Господа в той жизни, что он нам уготовал там под землей, — шептала я, слушая тяжелое сердцебиение моего еще живого и горячего мужа. Уже тогда интуиция подсказывала мне, что на базе мы начнем чахнуть. Но интуиция не предвидела, что это будет происходить со скоростью появления крови в харкоте за четыре дня пребывания здесь.
— Сначала нет, — ответил Тигран, — но дай себе самой время. Ты увидишь смысл Его плана. Он скажет тебе, почему ты оказалась там.
И вот я здесь.
Тиграна больше нет, чтобы делиться мудростью и успокоением, но его словам суждено было стать пророчеством. Потому что я наконец увидела смысл Его плана, и он действительно ведет меня в новый рай. Более устойчивый и надежный, чем тот, что был в деревне, если я верно ступлю по проложенному камнями пути.