Он пробрался ко мне под кожу, но сам не открылся ни на дюйм. И тот факт, что я думала об этом сейчас, когда собиралась требовать от него ответов, пугал особенно. Это ведь ненормально, верно? Он не должен так на меня влиять? Он — убийца, и хоть у него давно куплены все «нужные» люди, но я должна была хотя бы попытаться рассказать об этом.
И в то же время… а разве хоть кого-то кроме него волновало то, что я сама не своя, что мне плохо, что я нуждаюсь в помощи? Разве хоть кто-то, кроме него, вообще заметил, что со мной что-то не так? Это так… ломало?
И даже сейчас. Он молча вел меня по своему дому, и его глаза лихорадочно блестели. Мне даже порой казалось, что они отливают красным. А когда мы, наконец, дошли до его гостиной — я обнаружила, что он и в самом деле меня ждал. С… ужином? Это было так нормально и в то же время сюрреалистично, что я замерла посреди комнаты, и как завороженная уставилась на открытую бутылку вина и, очевидно, уже остывшие стейки с греческим салатом.
Рой невозмутимо развалился в мягком темно-коричневом кресле, обитом чем-то пушистым, и кивнул мне на второе такое же. Я автоматически села, и посмотрела на него.
— Кажется, ты хотела меня поблагодарить? — с явным сарказмом поинтересовался этот псих.
— Ты серьёзно ждал… именно этого? — я чувствовала себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, и обнаружившей себя не в красочном мультфильме, а в психоделичной компьютерной игре, или в гротескном кино, нарисованном фантазией эксцентричного режиссера.
Рой хрипло рассмеялся.
— Ты неподражаема, Лу. Нет, разумеется. Я не идиот. Ты собиралась рассказывать мне, какой я плохой и как неправильно было открывать глазки твоей подружке. Можешь, кстати, начинать, а то я и так ждал тебя слишком долго.
Я растеряно покачала головой.
— И ты… накрыл в связи с этим ужин? Ты празднуешь то, что я хотела… — я не договорила.
— Нет, Лу, — он усмехнулся. — Утилизация конкретно этих человеческих отходов на мой вкус вполне тянет на праздник. Я решил его устроить — для посвященных. Что-то мне подсказывает, кроме нас двоих, посвященных больше нет, м?
— Есть еще твой… — я запнулась, пытаясь подобрать слова. Этот человек внушал мне отвращение, и к тому же явно считал, что рядом с Роем никто не должен задерживаться надолго, так что я не знала, как его правильно назвать. Хотелось сказать «безумный фанат», но Рой, как ни удивительно, называл его «другом».
— Полагаю, присутствие этой персоны вызвало бы у тебя желание сбежать отсюда, и ты бы даже придумала «вежливый», — он обозначил кавычки руками, — способ это сделать. Меня это не устраивает. Да и личную заинтересованность в этом мероприятии Том не имел. В отличие от тебя.
Я вздохнула. Весь запал высказать ему всё, что я о нем думаю — иссяк, потому что его поведение переходило грань нормального даже для него. И меня никто не ждал с ужином, точно зная, что я собираюсь устроить скандал. Кажется, меня вообще никогда не встречали ужином — и тем более странным выглядело то, что впервые в моей жизни это сделал Рой.
Мне всегда казалось, что он не способен на заботу. На нормальные человеческие чувства. На сострадание или эмпатию. Но ведь… он зачем-то убил тех, кто мне угрожал. Тех, кто поступил со мной так, как мне не хотелось больше вспоминать. Своеобразно, но… защитил? И вот теперь — ужин. Праздник. Для нас двоих.
Раньше он встречал меня — и раздевал. Прямо на пороге. А порой и я его, но в те дни я была очень зла, очень пьяна или одновременно пьяной и злой. Рой не пил. Не больше пары бокалов вина. Ему нравилось быть в ясном сознании, он даже, кажется, говорил об этом когда-то. Но я вдруг поняла странную вещь — при всем при этом он… никогда не выпускал меня из своего дома голодной? Я рассмеялась своим мыслям, и он зажмурился, как кот.
— Я дурно влияю на твое психическое состояние, Лу. А предпочитаю, между прочим, влиять на моральное. Так где моя честно заслуженная лекция о добре и зле? — лениво спросил он, и потянулся.
Сходство с котом усилилось. Я моргнула. Резко взяла нож и всадила его в ни в чем не повинный кусок мяса. Меня совершенно не устраивало то, как он себя ведет. Это не вписывалось даже в те хрупкие рамки нормального, что у меня были. Но в конце концов спросила:
— Зачем ты это сделал, Рой? Зачем прислал ей видео? И мне — зачем? Да еще так демонстративно, на почту, со списком получателей.
— Что, никакой лекции? Я разочарован. Или заинтригован, — он усмехнулся, и аккуратно отрезал кусочек мяса. Тщательно прожевав, и запив из бокала — он как будто испытывал мое терпение — Рой, наконец, соизволил ответить. Но раньше он вообще не стал бы со мной церемониться, верно?