— Видишь ли, Лу… вероятность того, что твоя подружка ничего не знала — стремится к нулю. Он не первый раз так вваливается к ней домой. Она прикрывала его от преследования, врала копам — я видел ее показания. Но она закрыла глаза и твердила, что ничего нет. Что ее братец не серийный насильник и наркоторговец, а просто запутался. И вообще его подставили, да-да, — я чувствовала сарказм в его голосе, он был осязаемым, даже острым.
— А меня, так уж совпало, жуть как раздражают идиоты, которые не способны посмотреть в глаза реальности. Вот ты — знаешь, кто я такой. И тем не менее, ты здесь. Ты не придумываешь себе плюшевого мишку, который страшно запутался в паутине и совершенно случайно свернул кому-то шею шестнадцать раз подряд. Это меня устраивает. А стремление сделать вид, что все монстры остались под кроватью, когда обладатель клыкастой пасти прямо сейчас ест живьем соседа или подругу и снимает это на камеру — раздражает. Я избавился от источника раздражения. Ты ведь не думаешь, что после этого видео она когда-нибудь пригласит тебя на День Рождения, а, Лу?
— Я и сама не смогла бы вернуться туда, — признала я.
— Я знаю, — он кивнул.
Я посмотрела на него, на кресло, потрескивающий камин, большой темный ковер, и совершенно невпопад спросила:
— Какой твой любимый цвет?
Рой отсалютовал мне бокалом вина.
— Побуду предсказуемым. Это красный.
Когда растекается злость
Рой
От того, о чем мне поведала мне заплаканная Лу, захотелось убивать. Не люблю, когда посягают на мою собственность, знаете ли. Еще меньше люблю, когда эта самая собственность в панике и слезах, и причина тому — не я. Да, когда это произошло, мы были толком не знакомы, а я планировал третье покушение на нее, но и что с того? Желание обеспечить ублюдкам мучительную смерть от этого никуда не делось. Даже более того: желание порвать их на мелкие кусочки и заставить умолять о смерти. А то, что один из них — старший братик подруги Луизы меня как-то мало волновало. Мне все равно, да и сантименты — не мое.
Вот сейчас, в моей голове проносились воспоминания о том, как я вообще об этом узнал. Лу ведь сильная девочка, она никому не рассказывала. Кроме меня.
Она разговаривала во сне. Ей снился кошмар, а по чуть полноватым щекам текли слезы. Естественно, я её разбудил. Не то что бы меня волновали её кошмары, но зато очень насторожили произнесенные моей Лу слова:
— Не надо, хватит… Оставьте меня в покое! Не трогайте Мэй… лучше я…
Подняв её, я начал расспрашивать, что ей снилось. Хотя и так догадывался, конечно. Моя дорогая, разумеется, попыталась навешать мне лапши на уши:
— Это просто кошмар, ничего больше.
— Луиза, ты будешь пытаться лгать мне? Я — не твоя драгоценная Мэй, и уж тем более не так легковерен, как твоя мамочка. К тому же, неужели ты будешь рада, если благодаря твоему молчанию произошедшее повторится с кем-нибудь другим? В этом ведь будет и твоя вина, — давить доказательствами я научился у нее же.
А с самоконтролем у меня всегда было все в порядке. Лу мялась какое-то время, а потом сдалась под напором аргументов. Во время её рассказа я только молча сжимал и разжимал кулаки. На ладонях даже остались следы ногтей. Ей было, что рассказать:
На дне рождения её подруги была сама Луиза, теплая компания друзей её тупорылая подружка Мэй Дэвис. Все было хорошо, пока не позвонили в дверь. Мэй пошла открывать, и обнаружила нетрезвого старшего брата с огромным медведем в руках. Брат пришел не один — с ним были какие-то громилы, Луизе они были представлены как друзья Роба.
Да и когда они пришли, казалось, что все еще хорошо. Парни веселились, играли на гитаре Мэй, пили и поздравляли именинницу. Ближе к ночи, общие друзья Мэй и Луизы начали расходиться, а сама хозяйка вечера ушла спать, сославшись на головную боль и попросив Луизу приглядеть за непутевым братцем и его компанией.
Именно после этого началось основное веселье. Милая компашка уродов начала приставать к Лу, а та нецензурно выразила им все, что думает об их затее. Конечно, рассказывала она не так, но я все-таки неплохо её знаю. В общем, после её ответа на поползновения Робби, она и услышала, что он не против дать ребятам пустить по кругу собственную сестру. И естественно, согласилась её на этом поприще заменить. Глупая, сердобольная малышка Луиза. Я бы на её месте разрешил им делать что угодно, только без меня. Но разве добренькая Лу могла поступить так же? Конечно, нет.
Именно поэтому она сухо сообщила мне, что после этого разговора подонки несколько часов подряд её с упоением насиловали. У меня были смешанные чувства. С одной стороны, я уже понимал, что ни одному из них не выжить. С другой — очень хотелось ударить Лу. За то, что позволила с собой сотворить подобное, и ничего — черт побери, совершенно ничего! — им не сделала. Из-за кого — мне не приходилось даже гадать.