К тому же, Лу была интересным собеседником. Пусть и местами забавным. Она с жаром доказывала мне, что нельзя убивать людей ради выгоды. Доказывала, что продажа наркотиков —хреновый бизнес. Доказывала, что, устраняя конкурентов я многократно превышаю свои шансы стать жертвой покушения… И самое забавное, она не читала мне мораль. Она именно доказывала. И это было странно.
А тогда, когда она перед уходом приготовила мне завтрак, я понял, что секс без обязательств для неё стал чем-то иным. Или начал становиться. Мне, правда, было плевать. Хотя, лгу. Это тоже было забавно. Особенно потому, что она перестала распускать обо мне сплетни, и убедила толпу, что ранее слышанное обо мне — ложь из уст завистников. Ну, почти… почти, дорогая Лу.
Она так ревновала! Пару раз я слышал, как она бьет каблуками по креслу в своем кабинете, проклиная милую блондиночку, с которой меня засняли папарацци. Правда, милой она была только на снимке — в жизни это была необычайно болтливая дура, которую мне даже трахать было бы противно. Ну, разве что в рот. Чтобы заткнулась, наконец.
И Лу это знала. Она терпеть не могла Шерри Уайт. Собственно, потому я её и выбрал. Я начал любить светиться перед прессой с неприятными Лу девицами. И мне было плевать, что вкусы в этом плане у нас с нею совпадают. Её ревность слишком веселила, чтобы прекратить.
В конце концов, Луизе это надоело. Нет, она не отправила меня к черту, как сделала бы любая нормальная девушка на её месте. Она разрыдалась в мою подушку и прошептала:
— Рой я… Я люблю тебя. Пожалуйста, прекрати это. Ты делаешь мне очень больно.
Я громко рассмеялся, так, что собственный голос показался усиленным во много раз.
— Я знаю, Лу. И может быть, даже соглашусь перестать… но что мне за это будет? Даже не представляю, что может быть забавнее твоих слез и твоей ревности. Может, твое унижение, м?
И даже тогда она не послала меня к черту. Она согласилась на все мои условия. И притом, все это не доставляло ей абсолютно никакого удовольствия. Она более чем искренне билась в моих руках от страха, когда я держал её, пожалуй, все же симпатичную, головку под водой.
Она кривилась от ничуть не менее искреннего отвращения, когда я заставлял её вылизывать свои ботинки. Она делала все, или практически все, что я от нее хотел. Искренние негативные эмоции — вот что отличало её от обычной шлюхи. Они-то давно привыкли. Или даже получали удовольствие, я не знаю.
Ну, еще то, что такой она была только для меня. Знаю, что сталось бы с любым другим за мое поведение. Он бы не выжил — но вот благодаря кому, Луизе или мне?
Но когда она согласилась, я потерял всякое уважение к Луизе Ферри. Правда, любого кто подойдет к ней на расстояние фута … с любыми лишними намерениями, я все равно придушу. Или растворю в кислоте. Или отдам на корм собакам. Лу — моя собственность, по крайней мере, пока она мне не надоест.
А этого не произойдет еще оч-чень долго. Собственно, потому я и смеюсь, когда мне говорят о любви. Что может быть забавнее, чем чувство, превращающее даже самых сильных людей в жалких рабов?
Интерлюдия первая. Жизнь в одной ночи
Луиза
— Я приеду, — беру телефонную трубку, и сама не верю, что набрала этот номер, и сказала именно эти слова.
— Не знал, что тебя возбуждает вид трупов, Лу. Возьми такси, будь добра, — сначала не понимаю, о чём он. Потом до меня доходит. Авария. Потенциальная. Думает, собью кого-нибудь? Не дождёшься, психованное ты существо.
— С каких пор тебя интересует мой комфорт? — произношу совсем не то, что собиралась. С ним — это частое явление.
— Если ты влетишь в столб пьяная, я останусь без хорошего секса. Меня это расстроит, — ленивый тон, равнодушная усмешка, затаившаяся в глубине бархатистого голоса.
— Потрясающая уверенность во мне, — язвлю, потому что иначе не получается. С ним — нет. — Может, это будет худший секс в твоей жизни, Беллроуз?
— Предыдущий мне понравился, — слышу, как он смеётся. Ловлю себя на том, что мне нравится его смех. Сколько я выпила? — Не вижу причин, почему что-то должно измениться. Возьми такси. Некрофилия не входит в список моих достоинств.
— А недостатков? — кажется, не меньше бутылки вермута. Иначе не несла бы такую чушь. Но Рой снова беспардонно ржёт, и я слышу телефонные гудки. Бросил трубку. Типичный Беллроуз.
Если бы у меня сейчас была хоть капля мозгов, я осталась бы дома. Но по телу бегут крохотные электрические разряды, я вижу перед мысленным взором потемневшие от возбуждения серые глаза с удивительно пушистыми ресницами, вижу искусанные губы, и понимаю, что я попала. Меня кроет, я как в лихорадке. Именно сейчас мне нужен этот мужчина.