вас любили, а чтобы вы любили... -- Ну, с этим я не совсем согласен... -- Нет, это так... Взаимное чувство -- это миѳ. Об этом только в книгах пишут, да мы на сцене разыгрываем. И чем меньше человека любят -- тем больше он любит. Это верно... Счастливой любви поэтому и не может быть, и которая нибудь сторона должна непременно страдать. Я не желаю вам зла, но была бы рада, если бы вы пережили еще раз муки неудовлетворенной любви и встряхнулись. В вашей профессии это необходимо... -- Какая вы бываете умненькая, -- проговорил Бургардт и хотел обнять ее. -- Нет, нет... Ради Бога, не делайте этого! -- испугалась она. -- Виноват... Наступило неловкое молчание. Они шли мимо домика лесничаго, где по левой стороне дороги росли такия высокия сосны. Потом началась темная аллея из елей. Бачульская выбрала скамеечку и сказала: -- Отдохнемте здесь... Я устала. Он чертил палкой на песке какия-то кабалистическия фигуры и продолжал молчать. Она точно чувствовала его невеселыя мысли и не мешала ему думать. Кругом было так хорошо, точно в детской сказке. Деревья принимали такия причудливыя очертания, и фантазия готова была населить это зеленое царство своими созданиями. Работе воображения помогала стоявшая кругом мертвая тишина. Да, вот именно в таком лесу живут русалки, подстерегают неосторожнаго путника, котораго заманивают своим смехом в глухую лесную чащу и защекачивают на-смерть... А лес все молчит, как заколдованный какой-то неразгаданной тайной. Когда Бачульская взяла Бургардта за руку, он вздрогнул, как неосторожно разбуженный человек. -- Егорушка, я хотела вам предложить одну вещь... Мне немножко неловко, но я думаю, что это принесет вам пользу... Видите-ли, я понимаю, что вы стесняетесь открыто ухаживать за этой англичанкой... да? И ваше общественное положение, и ваш возраст до известной степени делают неудобным то, что позволяется молодым людям... Взят ее натурщицей, я понимаю, вы сами не согласитесь, чтобы сохранить иллюзия... да? Вы ведь сейчас именно об этом думали.. Одна Ольга Спиридоновна чего стоит. Я ее очень люблю, но у нея язык, как набатный колокол... Бургардт вскочил и заговорил, быстро роняя слова: -- Марина Игнатьевна, ради Бога, не доканчивайте... Я понимаю, что вы хотите сказать, ценю вашу доброту, но никогда не соглашусь навязать вам роль сближающаго элемента. -- Но ведь вам ничто не мешает случайно встречать ее у меня в Озерках? Я ничиго дурного вам не предлагаю, а только... -- Довольно, довольно... Он только сейчас понял, как она его любила и что для него готова была пожертвовать собственным женским самолюбием. Есть женщины, которым душевныя муки доставляют наслаждение, как мужчинам доставляют его опасности. -- Милая, вы не понимаете, что говорите, -- серьезно проговорил Бургардт, целуя похолодевшую маленькую руку.-- Это невозможно и обидно для вас и для меня. Бачульская молчала. Бургардту казалось, что она сердится, и он старался ее занимать, когда они возвращались на музыку. Когда они подходили к вокзалу, начали падать первыя капли дождя, редкия и крупныя. Взглянув на лицо своей спутницы, Бургардт удивился -- она улыбалось такой счастливой и хорошей улыбкой. -- Милая... -- прошептал Бургардт невольно, пожимая маленькую, теперь теплую руку, точно она оттаяла. -- Мы еще застанем кусочек музыки, -- проговорила Бачульская, глядя на часы.-- По воскресеньям, кажется, оркестр играет до двенадцати часов. -- Послушайте, а какже вы отсюда домой попадете? -- спохватился Бургардт. -- Я переночую в городе у знакомой "комической старухи". -- Ага... А до города провожаю вас я. -- Благодарю... Когда они вошли в залу, лицо Бачульской приняло обычное безстрастное выражение, точно ее оставила охватившая ее на короткое время теплота. У нея сохранилось какое-то жуткое чувство по отношению ко всякой толпе, как к чему-то злому, подавляющему и несправедливому, -- это чувство сложилось на театральных подмостках и было выстрадано личным опытом. Бургардт же, наоборот, испытывал именно среди толпы бодрое настроение, точно она его подталкивала к работе.