– Но не тот Париж, который видели вы, – парировала Кристина. – Я хочу, чтобы вы рассказали мне о нем.
Когда Джулиус и Пенни вернулись, Маркус и Кристина все еще сидели в гостиной и разговаривали. Посвятив чуть больше часа обсуждению Парижа, они вернулись к дискуссии о затруднительном положении греков. Они обсуждали за и против различных дипломатических стратегий, которых могло придерживаться британское правительство, когда их хозяева вошли с новостями о том, что Салли, после некоторых затруднений в начале, произвела на свет здорового громкоголосого маленького мальчика.
– Но все-таки вам не следовало ждать, – упрекнул Джулиус брата. – Уже четвертый час, и через несколько часов дом превратится в хаос. Может быть, тебе и удастся поспать в этом шуме, но Кристину крайне возбужденные дети разбудят на рассвете. К ночи она так устанет, что не сможет танцевать на рождественском балу. Вследствие этого, несколько джентльменов, несомненно, вышибут себе мозги. В самом деле, ты поступил крайне необдуманно.
– Это не его вина, – произнесла Кристина прежде, чем Маркус смог возразить своему брату. – Я приставала к нему, чтобы он рассказал мне о Париже, а потом – о Греции, до тех пор, пока он не охрип от разговоров. Более того, близнецы даже не подумают о том, чтобы разбудить меня. Они будут слишком заняты, вмешиваясь в приготовления к празднику и путаясь под ногами у слуг.
– А я попрошу джентльменов выйти на улицу, чтобы они могли там застрелиться или повеситься или что угодно, на что их толкнет разочарование, – подсказал Маркус. – Мы легко сможем подобрать их тела на следующее утро.
– Вот видишь, все улажено. – Пенни погладила мужа по щеке. – Что за суматоху ты устроил из ничего, Джулиус. Пойдем спать.
Маркус держался рядом с Кристиной, когда они поднимались наверх, следуя за другой парой, но не произнес ни слова. Он продолжил шагать рядом с ней в гостевое крыло, хотя его комната была в противоположном крыле. Она должна была указать ему на это, и собиралась так поступить, но не смогла найти нужных слов. Каждое воображаемое предложение, казалось, придавало его поступку намного большее значение по сравнению с тем, что выглядело, как простая забывчивость. Ранее Маркус говорил о том, что устал, а сейчас он, казалось, погрузился в свои мысли.
Когда они добрались до двери в ее комнату, Кристина остановилась.
– Спасибо за то, что составили мне компанию. – Ее голос оставался тщательно-вежливым. – Вы очень великодушно потворствовали моему любопытству и очень терпеливы с моим невежеством.
– Едва ли следовало ожидать, что вы будете знать то, о чем не знает большая часть нашего правительства. По крайней мере, вы задавали разумные вопросы. А ваше сознание открыто для новых идей.
Слуги оставили две зажженные свечи в коридоре. В их мерцающем свете было трудно разглядеть выражение его лица. Обеспокоенное выражение, которое Кристина разглядела, могло быть просто игрой теней.
– Мне нравится учиться, – проговорила она. – Я же говорила вам, что моя жизнь была ограниченной.
– Да, говорили. Я бы подумал… – Маркус отвел взгляд. – Но, как я понял, вы собираетесь наверстать упущенное. Для вас будет благом отправиться за границу, так же, как и для ваших маленьких девочек. Я… я рад, что ваша двоюродная бабушка поедет с вами. Она – крестная Джулиуса, если вы помните.
– Да, я помню. – Если бы ее родители, а не двоюродная бабушка, составляли Кристине компанию десять лет назад, то она не смогла бы пережить все эти украденные моменты с Маркусом Грейсоном в гостиных, в садах или на лесных дорожках.
– Она будет отличной компаньонкой во время путешествия, – продолжал Маркус. – У вашей бабушки обширные знания и она либеральнее, чем большинство людей ее поколения. Большое значение будет иметь и то, что она позаботиться, чтобы никто не обманул вас. Я имею в виду владельцев гостиниц и магазинов. И сопровождающих. Континент – это настоящая сеть опасностей для излишне доверчивых путешественников.
Он покачал головой.
– Но я задерживаю вас и мешаю отправиться отдыхать. – Маркус шагнул вперед, чтобы открыть для нее дверь.
Рукав его сюртука коснулся ее руки, всего лишь легчайшее прикосновение мягкой шерсти к ее коже. На короткий пульсирующий момент они замерли на месте, а воздух между ними сгустился и потеплел. Кристина ощутила себя точно так же, как тогда, когда их взгляды встретились ранее: словно они балансируют на грани пропасти. Она боялась, что если Маркус сделает хотя бы малейший рывок, что она упадет… а он уже наклонялся в ее сторону. Но затем он быстро отпрянул, почти в это же мгновение.
Маркус заложил руки за спину.
– Спокойной ночи, – проговорил он.
– Спокойной ночи, – ответила Кристина.
Потом он повернулся и быстро зашагал прочь.
Глава 4
На следующий день, когда две леди погрузились в безумие последних приготовлений к балу, Маркус и Джулиус собирали зеленые ветви на улице, с сомнительной помощью четырех неугомонных детей. Девочки должны были только наблюдать, согласно строгим приказам Маркуса. Однако они, кажется, не могли усидеть на месте – и изучали каждую вечнозеленую ветку и кололи пальчики об остролист. Им непременно нужно было кувыркаться с мальчиками в повозке, смять свои замысловатые шляпки и потерять варежки – и, в конечном счете, близнецы превратились в грязные маленькие страшилища, о чем весьма негалантно заявил им Маркус.
– Что же скажет ваша мама? – спросил он, уже в сотый раз поправляя шляпку Делии, до отвращения перегруженную оборками.
– Снимайте эти грязные вещи и отправляйтесь в ванну! – взвизгнула она.
Ливи захихикала, что заставило и Делию тоже захихикать, а мальчики начали дразнить их, изображая хрюканье свиньи. Делия немедленно помчалась вдогонку за Китом, тогда как Ливи побежала за его братом. Шляпки снова сбились на сторону, а варежки попадали в грязь. К тому времени, когда они вернулись в дом, все четверо детей выглядели так, словно провели весь последний месяц в конюшне, вычищая стойла.
Предоставив Джулиусу и мальчикам относить зеленые ветки в бальный зал, Маркус усадил Ливи в древнее кресло привратника и начал стягивать с нее сапожки. Делия, как и ожидалось, не стала ждать помощи. Она уже сидела на холодном полу, сражаясь с грязной обувью, когда в вестибюль зашла Кристина.
– Святые небеса, откуда взялись эти маленькие оборванки? – спросила она, ее голос бы пронизан весельем.
– От цыгана, – ответил Маркус. – Он дал мне парочку этих неопрятных созданий в обмен на Делию и Ливи.
– Нет, нет! Это мы, мама, – воскликнула Делия. – Он никому не отдал нас.
– Я уверена, что он пожалел, что не сделал этого. – Кристина покачала головой. – Полагаю, что вы почти свели мистера Грейсона с ума.
– О нет, мы помогали ему, – ответила Ливи. Она уставилась серьезными голубыми глазами на Маркуса. – Мы помогали, не так ли?
– Конечно, – ответил он. – Я никогда не смог бы найти такие чудесные ветки, если бы не вы. – Аккуратно поставив правый сапог рядом с левым, он поднялся и повернулся к Кристине: – Боюсь, что мы потеряли красную варежку. Мне сказали, что ее утащила белка. Наши шляпки тоже… – Он беспомощно показал на грязные, покореженные шляпки. – Полагаю, что единственным выходом будет сжечь их. Мне очень жаль. Я должен был…
– Ерунда, – быстро проговорила Кристина. – У нас их еще много. Целые кучи, которые только и ждут, чтобы их уничтожили. – Она подступила на шаг ближе и шепотом добавила: – Это все тетушки, знаете ли. У них очень неудачный вкус в выборе шляпок, и все же они продолжают присылать эти дурацкие штуковины.
– Я так и думал, – ответил Маркус, машинально понизив собственный голос до такого же конспиративного шепота. – Ваша собственная одежда вовсе не перегружена деталями, тогда как шляпки просто усеяны лентами и оборками.
Ее голубые глаза сверкнули.
– Они ужасны, не так ли? Я всегда страшусь прибытия этих посылок, потому что в тот же момент, когда девочки надевают свои наряды, мне хочется разразиться диким хохотом. Однажды я просто задохнусь, стараясь сдержать это желание.