Чернявский лихорадочно следил за дорогой. Ага, вот и такси. «Москвич» с темными квадратиками по борту. Шофер открыл дверцу.
— Вам куда?
Чернявский назвал улицу, быстро протиснулся на заднее сидение. Посмотрел в окно. На улице спокойно. Значит, ушел. Значит, все в порядке.
Он и не мог подумать, что его уже засекли. И его, и голубой «москвич». Чернявского, выбежавшего в перепачканном глиной костюме, видел рабочий с гидролизного. Постового поблизости не оказалось, и рабочий поймал второе такси — зеленую «волгу». На всякий случай он записал номер «москвича». Конечно, шофер здесь ни при чем, но в случае необходимости он поможет напасть на верный след.
«Москвич» шел на большой скорости, «Волга» не отставала. Но на перекрестке ее задержал семафор. «Москвич» успел проскочить. Таксист виновато посмотрел на пассажира.
— На работу опаздываете? Ничего, успеем, — сказал он, сдвигая на затылок кепку.
— Сколько с меня? — спросил рабочий.
Нет-нет, он не может больше ждать. Таксист пожал плечами. Рабочий остановил на углу милиционера. Минуты полторы беседовали. Милиционер поспешил к автомату.
Они пересекли весь город. На окраине Чернявский вышел. У него еще были деньги — пятьдесят рублей. Для начала неплохо.
Он спустился вниз, к автобусной остановке, перебежал через маленький скверик и оказался на берегу широкого канала, над которым стояла чайхана. Здесь около трех обычно бывал Юлдашев. Так и есть. Он сидит, как всегда, у самых перил, пьет чай, задумчиво посматривает по сторонам.
Чернявский не стал входить в чайхану, а задержался у самовара, на самом видном месте, купил лепешку и стал ее есть, не спуская с Юлдашева глаз.
«Вот уж кто ни о чем не подозревает», — подумал он со злорадством. Представил себе, как вытянется лицо Юлдашева, когда он расскажет ему о провале и о связном Семушкине. Особенно о Семушкине...
Юлдашев заметил его. Он встал и, осторожно перешагивая через ноги соседей, приблизился к Чернявскому. Чернявский сухо кивнул.
— Отойдем в сторонку.
Они остановились за кухней. Чернявский быстро прошептал:
— Нужно сматываться. Семушкин...
Юлдашев быстро схватил его за рукав:
— Что с Семушкиным? Его взяли?
Чернявский усмехнулся.
— Семушкин?! Да он такой же Семушкин, как я китайский император.
У Юлдашева были глупые, испуганные глаза. Что и говорить — эффектную штучку преподнес ему Чернявский.
— Значит, он...
— Совершенно верно. И Иванова уже нет. Нет и Корелова. Я бежал, вышел через лаз... Ну, а что касается вас, то приметы ваши, видимо, хорошо известны чекистам...
Первый испуг проходил. Глаза Юлдашева оживали.
— Нужно бежать. Сейчас. Немедленно.
Он вернулся в чайхану, вынес маленький лакированный чемоданчик.
— Так как же? — спросил Чернявский.
— Следуйте за мной, — кинул Юлдашев, быстро сворачивая на тропинку, петляющую вдоль канала.
Тропинка обогнула автобусную остановку, нырнула в узкий переулок и уперлась в просторную холмистую площадь, выжженную солнцем. Здесь начиналось старое мусульманское кладбище. Среди деревьев виднелось несколько полуразвалившихся древних строений. К ним и направлялся сейчас Юлдашев.
Некоторые могилы обвалились, в глубине их белели полуистлевшие кости. Нежаркое октябрьское солнце слепило глаза.
Юлдашев спрыгнул в небольшое углубление, раздвигая упругие ветви, двинулся через густой кустарник. Чернявский едва поспевал за ним.
«Запустение. Жуть. Куда он ведет меня?» — встревоженно подумал он.
У низенького мазара Юлдашев остановился.
Вспугнутая сова с шумом вылетела в отверстие под самым сводом. Ее крылья еще долго хлопали в густых зарослях дикой розы и янтака. Где-то рядом перекликались суслики.
Юлдашев огляделся, пошевелил ногой кучку полуистлевшего хвороста и земли.
— Помогите же, — сказал он.
Скоро показался небольшой проход, в который мог свободно пролезть человек. При виде лаза Чернявский поежился. Снова спускаться в подземелье?!
— Неужели нельзя было подыскать чего-нибудь более комфортабельного? — проворчал он и сполз в нору. Юлдашев подождал, пока Чернявский спустился, сгрудил мусор, лег, просунул в отверстие тело и завалил мусором выход. Метров через двадцать ход стал шире и выше. Беглецы поднялись в полный рост. Пещера с легким наклоном все время уходила вниз.
Юлдашев обогнал Чернявского, пошел вперед. Шагов через двадцать он остановился и, наклонившись, что-то взял у стены.