Шли они снова как прежде — гуськом. Впереди — старик. В пути он подобрал еще четыре окурка.
— Свежие. Часа четыре тому назад курили...
Он остановился.
— Присядем. Видите, они тоже здесь отдыхали.
— Дедушка, извините, пожалуйста, — сказал Карим, когда они уселись, — как вы узнали, что они здесь отдыхали?
Старик хитро прищурился, лапки-лучики побежали от глаз. Он повернулся к Теплову:
— Что же тут хитрого? А вот ты, внучек, лежишь как раз там, где лежал один из них...
— Один из них? Почему?
— Тут и спрашивать нечего, — спокойно разъяснил Азимбай. — Ты вот сел, затем прилег. Смотри, вокруг острые мелкие камни. Ты не лег на них, а выбрал место поровней. Да и видно, там, где ты лежишь, сколько камешков откинуто в сторону...
— Видно? — удивился Карим.
— Конечно. Смотри, здесь был осколок от этой скалы, его кто-то отбросил.
Старик показал на небольшое углубление в почве. Вокруг ямок, будто выдавленных ударом каблука, бордюрчиком росла травка. Таких ямок в том месте, где лежал Теплов, было несколько.
— Прежде чем лечь, человек очистил себе место, а под голову подложил бумагу — видишь, кусочки прилипли к камню. Совсем еще свежие, выгореть не успели...
Чабан помолчал, еще раз внимательно осмотрел место.
— Человек курил, а папиросу держал левой рукой, — сказал Азимбай, удовлетворенно распрямляя плечи.
— Почему левой?
— А ты присмотрись, внучек, присмотрись...
Теплов закурил, взял папиросу в левую руку. Самая удобная поза. Иначе здесь и не ляжешь. Кому взбредет в голову ложиться вниз головой?! Ну, а если папироска в левой руке, выбросить ее можно только так. Именно здесь и нашел ее старый Азимбай... Постой, постой, а если ее выбросили после? Нет, этой версии недостаточно, должно быть что-то другое. А не эта ли кучка пепла навела чабана на его открытие? Конечно, лежать на левом боку здесь неудобно, а пепел с другой стороны. Значит, человек лежал на правом боку и папироску держал в левой руке. Лежать на правом боку и держать папиросу правой же рукой неудобно...
Когда Теплов объяснил это старику, Азимбай улыбнулся:
— Правильно, внучек. Выйдет из тебя хороший следопыт.
Старик не давал им особенно долго засиживаться. Показав на едва заметную тропку, он сказал, что это единственный путь, ведущий в кишлак со странным названием Найди.
Часа через полтора они миновали перевал с арчовыми лесами, все ту же горную речушку и скоро оказались в чинаровой роще. Такой красоты ни Карим, ни Теплов раньше не встречали. Огромные деревья, как сказочные богатыри, величественно стояли по сторонам. Под кроной такого гиганта спокойно расположится чайхана или даже караван-сарай.
Внезапно чабан остановился, протянул вперед руку. Далеко-далеко что-то темнело в просветах между деревьями. Не то стены, не то скалы.
— Видите? Это и есть Найди. Через час будем на месте.
В кишлаке
Тропа вывела к глубокому темному ущелью. Карим с сожалением оглянулся — стройные чинары стояли облитые золотом угасающего солнца.
Кишлак, казалось, был уже совсем рядом, но тропка неожиданно свернула и потянулась вверх, к каменистому горному хребту. На вершине его старик остановился и подождал поотставших путников.
— Смотрите.
Картина, открывшаяся их взорам, была незабываема. Сначала они увидели снеговые вершины и большого орла, парящего в нежно-розовом небе. Потом взгляды скользнули вниз — зеленое и желтое сверкало, переливалось на солнце. Это были альпийские луга, разорванные кое-где небольшими рощицами. А еще ниже, на самом склоне горы, виднелся кишлак, окруженный небольшими плодородными долинками. Долинки были защищены от весенних потоков высокими стенами из каменных глыб. Теплов вздрогнул — где-то совсем рядом с ними в расщелине пронзительно захохотал филин.
Пока они стояли, солнце закатилось. Стало быстро темнеть. Высоко над горами высыпали яркие звезды.
К кишлаку подошли в кромешной тьме. Улицы казались безлюдными. Лениво тявкнула собака за невысокой изгородью, ей ответила другая на краю кишлака.
— Нет, всем нам в кишлак идти не стоит, — сказал Теплов, останавливаясь у крайней кибитки. — Мы лучше здесь подождем. А вы, дедушка, человек местный, вас никто не заподозрит. Сходите, узнайте, в кишлаке ли они...
— Верно говоришь, — потрепал его по плечу чабан. — Не успеем мы и чайник чая выпить в чайхане, как весь кишлак будет знать...
Старик ушел. Друзья свернули с тропы и спрятались за камни. Потянул прохладный ветерок.
В кишлаке зажигались огни. Вот осветился один двор, вот второй. А чабана все нет. Холод пробирает до костей.