Идрик и Тапио продвинулись вперед почти на милю и отступили только тогда, когда наткнулись на стену иркских щитов. Это был ужасный сюрприз. Тапио знал, что не все ирки собраны под его знаменами. Но увидеть их так близко, разглядеть тусклый блеск бронзовых кольчуг под дождем… это угнетало. Он поприветствовал их, и его назвали предателем и другом людей.
Из строя выступил высокий ирк в золотой кольчуге, с топором в руке.
— Сразись со мной, друг людей. Ты предал вольный народ.
Тапио натянул поводья.
— Ес-с-сли Эш-ш-ш победит, больш-ш-ше не будет вольного народа.
— Вольного народа не станет, если победят люди, — возразил другой ирк. — Я — Хукас Хелли. Мы — вольный народ.
— Я не с-с-стану дратьс-с-ся с-с-с тобой, брат. — Тапио медленно покачал головой. — Давай ус-с-словимс-с-ся, что ирки не будут дратьс-с-ся с-с-с ирками.
— Я тебя убью и заберу себе твою женщину, — прорычал Хукас, — я заберу твои замки и твоих рабов, и наш народ останется свободным. Ты забыл, что такое быть ирком. Слезай с седла, я проучу тебя.
— Ты дурак, и «моя» женщ-щ-щина с-с-сожрет тебя. Я ос-с-ставлю тебя ис-с-скать с-с-смерти с-с-самос-с-стоятельно.
Он уехал под насмешки ирков, которые ощущал как удары плети. Атака Тапио дала арьергарду час. Когда орда Эша окончательно пришла в движение, склон внизу был защищен, центр удерживали Стражи Моган, и медведи клана Длинной Плотины стояли с ней. Морейские горцы соорудили прямо над ними небольшой редут из срубленных деревьев, а альбанское ополчение рубило деревья, чтобы устроить засеку для защиты медведей. Рыцари-ирки поднялись повыше, в резерв.
Очень маленький ручей пересекал западный склон горы, которую пришедшие из-за Стены называли Лумсак, и впадал в раздувшийся Кохоктон. Не успел первый боглин подойти к ручью, как магистр Никос произнес одно-единственное слово: fotia. Его заклинание было идеальным, и дождь ему не помешал. Все до единого деревья, протянувшиеся почти на сотню шагов на запад, вспыхнули. Восточный ветер погнал пламя на запад.
— Он грядет, — нараспев произнес Никос.
На западе Эш поднялся в воздух. Люди без всяких герметических способностей ощущали его присутствие — оно было гнетущим, как трупная вонь. Его еще не заметили среди облаков, а он уже полностью потушил пожар — в точности чтобы не дать пламени прервать его нападение, но не раньше, чем огонь и герметическая сила расчистили область в двести шагов длиной.
Золотые шары силы поднялись над горой.
На востоке Гэвин, Тамсин и сэр Грегарио скакали взад и вперед, промокшие до нитки, заставляя людей, ирков, мокрых золотых медведей и измученных возчиков переходить реку. Когда последняя телега подъехала к южному берегу, Гэвин приказал собирать баллисты и помахал сэру Грегарио.
— Всю конницу, — велел он, — выстроить у воды.
Грегарио коснулся стальным кулаком забрала.
— Да, господин граф.
Беды Эша все множились. Все его злило, и он счастлив был наконец увидеть врага под своими крылами. Но постоянные бои, собравшие отступающих врагов перед ним, также научили его уважать их магистров. Как только золотые шары возникли в реальности, Эш крутанулся в воздухе и принялся обдумывать свои действия.
Как всегда, речь шла о том, чтобы уравновесить потоки силы. Далеко на востоке его твари уничтожили человеческий флот в Гавре, однако шпионы сообщили ему, что в море собирается все больше и больше огромных деревянных круглых кораблей. Эш не мог бросить своих змеев, особенно если учесть, что, когда древние твари несли потери, выжившие теряли всякое желание рисковать. Эш пожалел, что не заключил союз с глубинным кракеном, который, кажется, объединил свои усилия с Лотом. Полное уничтожение одного из тех, с кем он делил Древнюю землю, вызывало смешанные чувства. Бунтовщик был мертв, но люди, эти выскочки, проявили неожиданную силу, и он пообещал своим родичам из-за преграды истребить всех людей. И еще тревожило то, что смерть Лота не разрушила союз людей и Диких. Эш, который редко сомневался, задавался вопросом, мертв ли Лот на самом деле. Его противник был коварен, а некоторые из его заклятий, казалось, все еще действовали.
А еще Эш уже не понимал, так ли мудро было оставлять Мортирмира и человеческих магов в Древней земле. А воля набирала силу.