Земля тряслась. Сквозь весь ужас и обреченность, усталость и печаль он чувствовал, что земля тряслась.
Что-то упало на него.
— Лежите! — кричала Анна. Это до него дошло, и он чуть не рассмеялся.
«Как будто у меня есть выбор».
И тогда ряды мамлюков прорвались сквозь них, как вода весной прорывает плотину, и земля вокруг затряслась по-настоящему, а потом это прекратилось — как будто короткий дождь пролился на равнину. Наступила полная тишина, а потом он услышал пение. Очень тихое Те Deum по-галлейски.
— Боже, милорд… он умер, — сказала Анна Вудсток.
Габриэль лежал неподвижно еще одно бесконечное мгновение, не в силах ни заговорить, ни встать. А потом признал, что не умер. И что он должен выполнить свою задачу или умереть, пытаясь это сделать.
Он согнул правую руку.
— Он жив! — крикнул кто-то по-галлейски.
Его подняли. Он слегка смутился, поскольку, если не считать ссадин и глубокого синяка, он не пострадал. Не пострадала и Анна, и она покраснела от его похвал и похвал других: Тома Лаклана, сэра Майкла, Сью…
Хэмуайз и Калли сняли с него доспехи, обгоревшие, со стертой позолотой — но все же спасшие ему жизнь. На спине виднелась ужасная отметина, каменный топор вонзился очень глубоко, но не коснулся позвоночника. Тело покрывали синяки, а когда Габриэль пошел отлить, потекла кровь, но это было не впервые.
Сью вложила ему в руку чашку с гипокрасом. На соседнем холме все еще шел бой, пугала длинной вереницей тянулись по полю, добивая раненых. У Сью нашелся складной стул.
Рыцари и нордиканцы начали собираться вокруг него.
Фрэнсис Эткорт обнял своего императора.
— Господи. — Он чуть не всхлипнул. — Если ты умрешь, прихвати нас с собой.
Тут они оба обернулись и увидели, что оруженосец императора решительно впилась поцелуем в губы сэра Тобиаса.
Габриэль приподнял бровь и начал осознавать, что жив.
— Прости, Габриэль, — сказал Майкл. — Прости, пожалуйста. Я остался в другом месте.
Габриэлю удалось улыбнуться. Он приходил в себя.
— Мы отлично провели время, — пошутил он. — Да, Анна?
Она прервала самый долгий в истории поцелуй двух людей в доспехах и сверкнула улыбкой.
— Где Морган? — спросил Габриэль.
Сью показала.
Юный магистр стоял, опустив голову, среди иссохших от мороза врагов и не двигался.
— Заканчивай, — велел Габриэль Майклу. — Где Длинная Лапища?
— Удерживает врата. Павало пробивается к нему. — Он кивнул на дальний холм. — Если они сдадутся, мы примем капитуляцию.
— Конечно, мать твою, — раздраженно ответил Габриэль, глядя на поле боя, где лежало не меньше десяти мертвецов. — Господи, Майкл, какие у нас причины этого не делать?
— Да, конечно. Прости. — Майкл вздрогнул.
— Заканчивай это и давай к вратам. Нам предстоит еще одна битва.
Майкл кивнул, а Габриэль направился к Мортирмиру. Майкл начал отдавать приказы. К нему присоединился императорский посланник, и весь командный состав направился туда, где на дальнем холме стояло каре саламандр.
Габриэль положил руку на плечо Мортирмиру и подошел к воротам его Дворца. Их перекрывала высокая железная решетка с шипами наверху.
У Габриэля не было запаса сил, чтобы вступить в игру, и он просто постучал.
— Морган Мортирмир, — позвал он.
Трижды.
— Черт возьми, я твой император и, возможно, твой единственный друг.
Ворота открылись без скрипа. Здесь вообще не было звуков. Габриэль вошел и сразу же оказался в обшитой панелями комнате. В камине горел огонь, у камина сидел Мортирмир в безупречном наряде из черного бархата. На коленях у него лежал череп, в котором была заточена душа Харальда Деркенсана.
— Он был моим другом, — сказал Мортирмир, — и он умер. Но я верну его. Я знаю, что ты попытаешься остановить меня. Но у тебя не получится. Я могу сделать это. У меня есть силы.
Габриэль вздохнул и вдруг заметил, что его правая рука горит ярким золотом. Почти невыносимо ярким. Она освещала Дворец Мортирмира подобно светильнику. И тут он понял сразу несколько вещей.
— У меня хватит сил, чтобы остановить тебя, — сказал Габриэль. — Отпусти его, Морган.
— Это я виноват! — воскликнул Мортирмир. — Вы все думаете, что я виноват, и это правда! Но я же говорил, что в этом мире не хватает энергии. Но ты все равно решил сражаться.
— На самом деле виноват я, — вздохнул Габриэль. — Я привел вас всех сюда. Без запаса времени, без выбора, разве что победить или умереть. Морган, ты мне нужен. Отпусти Харальда. Он в лимбе нежити. Мы не одайн. Мы не драконы.