— Кронмир, — сказала Бланш.
Габриэль откинул полог и наклонился поцеловать ее.
— А ты не просто красивая девчонка.
Тут Тоби бросил императрице изящно вышитое льняное полотенце и сразу же исчез.
— Конечно, его надо посвятить в рыцари, — засмеялась она. — Когда?
— Сегодня утром, вот только умоюсь. Правда. Врата открываются, или как это назвать, через двадцать пять дней. У нас нет времени на церемонии.
— Людям нравятся церемонии, — возразила она, думая, грешно ли заниматься любовью, когда знаешь, что ждешь ребенка.
Впрочем, по меркам мира, в котором она жила, все казалось небольшим грехом.
— Пенни за ваши мысли, мисс? — вдруг спросил он.
— Каким будет мир, когда это закончится?
Дверь снова открылась, и вошли Анна Вудсток и Калли, лучник императора, с огромным корытом горячей воды.
— Ваше величество, — поклонилась Анна.
— Доброе утро, Анна. — Бланш нацепила выражение лица, предназначенное для появлений на публике. Оно сильно отличалось от вариантов «Бланш, доверенная служанка королевы» или «Бланш, непревзойденная прачка». Она почти не позволяла себе демонстрировать ничего, кроме добродушия и готовности помочь.
— Потом будем бриться, милорд, — сказала Анна императору.
Новые правила — неофициальные, но всем понятные — гласили, что император не желает слышать никаких «величеств» больше одного раза от человека в день, за исключением формальных ситуаций, список которых пока не был определен. «Милорд» был менее официальным, чем «ваше величество», а многие из войска по-прежнему звали его «сэр Габриэль» или просто «капитан», к радости одних и удивлению других.
— Отлично, — согласился Габриэль и опустился в воду, для чего ему пришлось нелепо задрать колени. Анна полила ему на голову, он стал брызгаться, и Бланш засмеялась.
— Ваша ванна сейчас будет, — сказала Анна своей обнаженной императрице, — ваше величество.
Анна знала Бланш, когда та была прачкой.
— Я бы и в этой помылась, если бы он все не расплескал.
Анна подавилась смешком и протянула кувшин Калли, который начал безжалостно поливать своего императора горячей водой, несмотря на слабые протесты и крики.
— Ваше величество, — заявил он тоном, в котором не было ни капли благоговения.
Анна принялась раскладывать бритвы, мыло и полотенца. Принесли воду для императрицы. Император вылез из корыта чистым и красным, под стать своему прозвищу, и самостоятельно надел рубаху и брэ. Слуг не хватало, и ему не прислуживал никто, кроме старых боевых товарищей.
Кронмир установил это правило. Кронмир, который сейчас сидел в скриптории и копировал карты северной Этруссии. Который только вчера поймал подосланного патриархом убийцу, молодую даму из Митлы, приехавшую для «переговоров». Теперь она сидела под арестом. Кронмир…
Император вышел из спальни.
— Его величество! — рявкнула Анна. Секретари, слуги и швеи повскакали с мест и принялись кланяться.
Император взглянул на Анну, как будто подозревал, что она над ним издевается.
— Это жители замка, — тихо пояснила она.
Он сел. Она приложила к его лицу горячее полотенце. Ей было всего семнадцать лет. Вчера исполнилось, кажется. Бланш должна знать.
— Да благословит тебя бог в день твоего рождения, — сказал он.
— Спасибо, милорд, — ухмыльнулась она.
— Мы были заняты.
— И мы тоже. Милорд.
Два года назад она была обычной крестьянской девушкой из Брогата. Теперь она приставляла бритву к горлу императора людей. Стараясь об этом не думать, она намылила ему щеки. Он не обращал внимания на ее действия — что ж, он имел на то полное право.
— Тоби?
— Герцогиня Кларисса ждет, когда вы оденетесь. Сэр Павало и госпожа Элисон завтракают и тоже ждут встречи с вами. Новые птицы не прилетали. Утром было донесение из армии.
Они придумали очень простой дымовой сигнал. Он означал всего-навсего «У нас все в порядке», но Арле и армия обменивались им, с небольшими вариациями, трижды в день. Враг, известный как Некромант, все еще оставался на свободе, а вокруг кишели другие враги, явные или тайные, так что без сигналов было не обойтись.
— Павало? Он ехал издалека. Приведи его и Изюминку тоже.
— Сэр. — Тоби поклонился.
Габриэль не мог повернуть голову. Анна как раз брила ему усы. Шкряб. Шкряб. Прикосновение острого лезвия к коже.
— Ваше величество! — сказал сэр Павало.
Габриэль за десять футов ощутил запах лошадиного пота.
— Долго ехал?