Из стоявшей в центре шеренги повозки — одной из четырех, что у них остались, — выкинули четыре огромные плетеные корзины высотой в человеческий рост и обхватом в дерево в Эднакрэгах. Гильдейские принялись наполнять их землей. Землю брали перед строем: они находились в середине долины, где почва была глубже всего, и работа спорилась, тем более что камни тоже летели в корзины.
Подошли лошади, и фальконеты установили между корзинами. Орудийная прислуга занялась пушками, остальные продолжили копать.
Солнце преодолело полпути по небу, и не успели самые набожные произнести торопливую молитву, как зазвучали трубы. Окоп удалось выкопать на четыре фута почти по всей длине и дополнить валом не менее двух футов высотой. Последние шесть дней большинство лучников и все гильдейские тащили длинные деревянные колья. Теперь их воткнули так глубоко, как только позволяла почва, с легким наклоном наружу. Они торчали над валом фута на три. Корзины, они же габионы, были наполнены доверху, фальконеты сверкали на солнце.
У Габриэля дрожали руки.
— Ты знаешь, что светишься? — спросил его Мортирмир. — Ты совсем золотой.
Габриэль закрыл глаза.
— Что, близится переход? Интересно, почему ты, а не я?
— Потому что я взрослый? — Габриэль открыл глаза.
— Я вообще-то считал, что я тоже.
— Мы можем это скрыть?
— Подумаем, когда закончим. — Мортирмир нахмурился. — Я, конечно, много хвастаюсь, но хотелось бы сберечь как можно больше силы.
— Приятно слышать. Ну, почти.
— Вот оно. Они. Он.
В долине заклубилось облако пыли. Зазвучали трубы. Габриэль подошел к Ариосто и положил руку ему на холку. «Готов?»
«Конечно! Охота!»
— Милорд? — К нему подошла Анна Вудсток. — Они прислали герольда.
Габриэль вернулся к окопам и вместе с Плохишом Томом, Мортирмиром и Фрэнсисом Эткортом уставился на человека на лошади-скелете.
— Ну-ну, — сказал Мортирмир.
— Ты же не собираешься тут речи произносить? — Раздражение усиливало акцент в речи Тома.
— Предполагается, что я с ним поговорю. — Габриэль поджал губы.
— Могу я, — сказал Мортирмир.
Габриэль посмотрел на молодого магистра.
— Потешу твою гордость, Морган Мортирмир. Если одному из нас суждено сейчас погибнуть, лучше это буду я. Для всеобщего блага.
Он помахал Анне, которая уже подвела Ателия. Тот нервничал, ожидая, что его опять оставят в тылу, и радовался предстоящей поездке.
Том Лаклан обнажил свой огромный волшебный меч, который называли Клинком Дракона, и воздел его в воздух, как факел.
— А я просто поеду с тобой.
— Идет, — кивнул Габриэль.
Они выехали за пределы своих земляных укреплений. Солнце стояло высоко, и в воздухе пахло сырой, только что раскопанной землей. Было прохладно и светло, и очень просто любить жизнь.
Герольд оказался немертвым. Из одежды на нем остались рубаха и грязные брэ, ноги босые. Был он высок и очень худ, глаза у него не двигались. Приехал он на тощей, под стать ему, лошади.
Он остановился примерно в двух лошадиных корпусах от Габриэля и Тома Лаклана. Не натянул повод, не издал ни звука. Они просто остановились.
— Приветствую, — пропел хор в его горле.
Габриэль с некоторым усилием вздохнул. Существо пугало своим сходством с человеком и непохожестью на людей. Он еще никогда не видел немертвого так близко, и это чувство ему не понравилось.
— Я говорю с существом, известным как Некромант? — спросил Габриэль.
— Да. — Голос производил не меньше половины общего эффекта. — Когда-то я был человеком, — пауза, — или мы были? Некоторые из нас были.
Острие меча Тома дернулось, как хвост напрягшегося кота.
— Вы не драконы? — спросил нестройный хор.
— Нет, — ответил Габриэль.
— Хорошо и плохо. Мы думали, вы драконы.
— Какова цель наших переговоров? — спросил Габриэль.
— Я хочу сдаться, — заявила тварь, — если это возможно.
Сердце Габриэля заколотилось.
— Это обман, — твердо сказал Том.
— Послушай, человек. Повелитель людей и Убийца людей. Я ничего не хочу, только уйти. Я проиграл. Я знаю это. Я нашел свои самые глубокие воспоминания и вспомнил, что мне может быть позволено сдаться. Возможно, ты меня уничтожишь. Или, может быть, отпустишь. Мои так называемые союзники бросили меня, и мне больше некуда идти.
— Даже если бы я мог представить способ держать тебя в плену, — сказал Габриэль, пытаясь найти слова и скрыть удивление, — у меня есть союзники, которым нужен твой… конец.
— Ты заботишься о товарищах? Тогда мне есть что тебе предложить. Во-первых, если мы будем сражаться, я многих убью. Возможно, больше, чем ты думаешь. У меня есть средство от драконьего огня, — хор говорил несогласованно, и слова «драконий огонь» прозвучали колокольным звоном, — тебе нечем меня удивить.