- Ты прав - но за кораблями из Марселя все же последи.
- Само собой.
- Вот что еще - информацию я получил от платного агента.
- Думаешь, в их группе есть чужой?
- Есть кормушка, где меня прикармливают время от времени такими сведениями, которые хозяева кормушки считает нужным мне сообщить. Отсюда я и узнал насчет Марселя - стало быть, эти люди знают о делах группы больше, чем мы с тобой. Странно, правда?
Бен Тов ответил не сразу:
- Спасибо, это очень важно - то, что ты сказал. Будь уверен - сохраню все в тайне. Провокацией тут не пахнет, как думаешь?
- Нет, это не провокация.
- А может, американцы задали нам загадку?
- Не они - это точно.
- Ну ладно... - Бен Тов снова помедлил, видимо, обдумывая следующий вопрос, но вместо этого сказал "шалом" и повесил трубку.
Совещание комитета обороны в Иерусалиме было ничуть не приятнее для его участников чем то, что состоялось накануне в Елисейском дворце в Париже. Мемуне, услышав от Бен Това новость, погрузился в долгие и тягостные размышления относительно того, следует ли предавать ее гласности. С одной стороны - сколько беспокойства, сколько он услышит злобных и яростных выпадов в свой адрес - и все, возможно, зря, поскольку еще не установлено, что именно "Шатила" учинила весь этот переполох. Французы и сами могут найти вора - лучше, пожалуй, не высовываться пока с этой новостью. С другой стороны - что, если и впрямь "Шатила" раздобыла ядерное оружие? Французы проворонили, и атомная бомба того и глади окажется в Иерусалиме? Тут уж не сошлешься, что счел новость незначительной - дескать, всего-навсего пустые хлопоты, ложная тревога, о которой комитету обороны лучше не докладывать... Мемуне отлично знал политиков, которые сразу начнут кричать, что если бы им вовремя сказали, то они бы сумели принять меры и все бы обошлось отличнейшим образом. Так что, пожалуй, лучше уж чуточку забежать вперед, чем отстать. Лучше отделаться легким испугом и начальственной выволочкой в случае, если тревога действительно ложная, чем расхлебывать жуткую кашу, которая заварится, если дело обернется плохо. Все утро он прикидывал так и эдак, кляня свою несчастную судьбу и тот факт, что заседание комитета назначено именно на сегодня. Единственное, что он сумел придумать, чтобы хоть отчасти отвести от себя удар, - это пригласить на совещание Бен Това. Гнев начальства падет не на него одного - это справедливо.
А уж гнев разразился по высшей фишке. Началось с министра обороны, который давно точил зуб на разведку и решил свести старые счеты прямо тут же, на совещании:
- "Моссад" допустил непростительную ошибку, - заявил он, как только услышал о происшедшем.
- Так ведь похищение произошло на французской территории. Как мы могли его предотвратить, господин министр? - Мемуне старался, чтобы его возражение прозвучало как можно мягче, но помимо его воли в голосе проступило раздражение.
- С каких это пор, - обрушился на него министр, - считается, будто Израиль следует защищать только на его собственной земле?
- Французы с нами не сотрудничают - комитету известна их антиизраильская тенденция.
- Представьте, политику Франции я тоже немного знаю.
- Из-за политических разногласий с этой страной нам трудно установить контакты с их разведкой.
- Ну и что? - Министр уступать не желал. - Правительство слишком уж снисходительно к "Моссаду", оказывает им всяческую поддержку, даже военные самолеты предоставляет. Вплоть до того, что позволяет вмешиваться в процесс мирного урегулирования!
Он продолжал развивать эту мысль, не замечая, на свою беду, как меняется выражение лица премьер-министра:
- Оказывается, все эти меры против группы "Шатила", о которых было столько шуму, - пустая трата времени, сил и денег, да еще во вред нашей политике, - закончил он, с торжеством оглядев присутствующих. - Все это крайне неудовлетворительно!
- Должен напомнить тебе, Эли, - возразил премьер, - что именно я санкционировал спасение агента "Моссада" с помощью военной авиации. Как я сказал тебе тогда, с моей точки зрения это было необходимо. Так что твое неудовольствие принимаю на свой счет. Продолжай, я внимательно слушаю.
- Может быть, перейти к следующему вопросу? - рискнул вмешаться секретарь. - Надо решить, что делать в связи с событием, происшедшим во Франции.
- Мы готовы выслушать ваше мнение, - премьер-министр обратился к Мемуне, чье настроение несколько повысилось от неудачи предыдущего оратора. Он почувствовал, что настал подходящий момент, чтобы подставить Бен Това.
- Мой коллега даст самый полный отчет, - сказал он.
- Иной раз кажется, будто Бен Тов и есть шеф разведки, - голос премьера был исполнен недоброжелательства. - Ну да ладно, начинайте.
- Мой агент доставил информацию, - начал Бен Тов. - Я хотел бы прежде всего поблагодарить господина премьер-министра за содействие. Что касается ценности сведений - она пока не установлена, но это - единственное, что у нас есть. Повторяю: единственное. Мы сотрудничаем с французской контрразведкой - там есть друзья, которые стремятся нам помочь, но пока им ничего не удалось добиться.
- Вы сами решили, будто похищение совершено группой "Шатила"? - спросил премьер. Бен Тов обвел глазами стол - установилось напряженное молчание. Только Мемуне - куда ему понять значение происходящей драмы! - шелестел своими бумажками. Премьер, задрав голову, пристально глядел прямо в лицо Бен Тову.
- Я уверен, - произнес Бен Тов жестко, - что "Шатила" уже практически имеет атомную бомбу. Нет никаких шансов, что французы сумеют ее найти и вернуть в свой арсенал. И, следовательно, скоро она окажется на нашей территории. Постарайтесь понять и запомнить, господа, что плутониевая ядерная боеголовка - это штука по размеру совсем небольшая, и перевезти ее с одного места на другое ничего не стоит. При таких обстоятельствах я утверждаю, что положение чрезвычайно серьезное. Отечество в опасности.
Мемуне перестал возиться с бумажками, премьер по-прежнему не отрывал взгляда от лица говорившего.
- Чего вы хотите от нас?
- В данный момент - ничего, - ответил Бен Тов, отлично сознавая, какой скандал закатит ему Мемуне. - Но я бы хотел получить право просить вас о поддержке, когда она понадобится.
- Вопросы есть у кого-нибудь? - спросил премьер-министр.
Вопросов не было.
Глава 28
В Бургасе инструкции, поступившие из военного министерства, были встречены с полным пониманием и выполнены самым тщательным образом всего за три последующих часа. Солдат из части, расквартированной в здешней казарме, отправили в Компьен, за несколько километров от Обани. А в Бургас прибыли ребята из Компьена. В перерыве между отправкой одних и прибытием других начальство поработало с документами: в свидетельстве о приемке плутониевых боеголовок цифру "16" заменили на "17". Так же "подправили" и документ на детонаторы. Молодой капитан, которому была поручена эта боевая операция, положил о выполнении старшему офицеру. Тот сделал ему внушение и добавил, что из Парижа в Бургас едут представители контрразведки, с которыми надо держать ухо востро.
- Понял, господин начальник, - сказал польщенный капитан, он дорожил офицерской честью и был готов защищать ее от любых посягательств.
Начальник марсельского морского порта получил распоряжение из Парижа: ни одно судно не должно покинуть порт без разрешения офицера контрразведки, слово которого является законом.
Начался тщательный осмотр доков и стоящих под погрузкой судов. Группы служащих таможни, портовой полиции и контрразведки методично обходили все верфи, открывали склады, обыскивали стоящие на набережной контейнеры и поднимались на борт пришвартованных здесь судов. Не обращая внимания на протесты и ругань владельцев грузов, они открывали рефрижераторы со скоропортящимися грузами, обрекая их на погибель. Все, что предназначалось к отправке на Ближний Восток, откладывалось отдельно, протыкалось насквозь. Корзины взламывали, тюки потрошили. Счетчики Гейгера-Мюллера попискивали, к чему бы их ни подносили, сигнализируя даже о самых малых дозах радиации.