Вернувшись к себе, посол тут же отправил отчет в отдел Ближнего Востока государственного департамента, передав слово в слово содержание беседы и присовокупив в достаточно сильных выражениях свое мнение относительно того, чего заслуживают эти чертовы сирийцы.
В отделе кто-то из чиновников написал на его комментарии прямо поперек страницы "Чушь", однако, когда отчет поступил в Белый дом к советнику президента по безопасности, тот это слово зачеркнул, а взамен написал собственное заключение: "Он абсолютно прав. Насколько мы можем использовать свое давление на Сирию, с учетом того, что она имеет соглашение о ненападении и взаимопомощи с Советским Союзом?"
- Насчет этих двух бомб, - спросил Бен Тов. - Их действительно две, ты уверен?
- Вполне.
- Сюда дошло, будто всего одна, к тому же без детонатора.
Баум помолчал, собираясь с мыслями, потом сказал:
- Поставь себя на место военных: у тебя из-под носа увели такое оружие - ты бы тоже постарался приуменьшить пропажу, правда ведь?
- Я - нет.
- Ну ладно. Я сам занимаюсь этим делом и знаю точно: украдены две бомбы и два детонатора к ним.
- Можно на тебя сослаться?
- Боюсь, что нет.
- Но почему?
- И покрепче меня ребята после таких дел ехали работать в провинцию. Военные будут все отрицать до конца.
- Понятно. Но и меня пойми. Большинство наших, в том числе и мой начальник, убеждены, что "Шатила" блефует.
- Почему? Объясни поподробнее.
- Из Франции дошли слухи об одной бомбе. В ультиматуме упомянуты две. Начальство больше верит французам - угроза согласно этой версии, кажется меньше, это успокаивает. Потом - они никак в толк не возьмут, что какие-то паршивые арабы умудрились спереть и переправить через границу целых две атомные бомбы. А вторая-то бомба зачем? - так они твердят. Мол, и одной бы хватило, чтобы все к черту взорвать. А вот, якобы, зачем арабы это придумали: если мы найдем эту одну, то у "Шатилы" в запасе останется еще одна и она может продолжать шантаж хоть до посинения. Поскольку второй бомбы на самом деле не существует, то и найти ее нельзя - так, мол, "Шатила" рассчитывает. Вот как наши умники рассуждают - их просто невозможно убедить в существовании второй бомбы, они до конца готовы верить слухам.
- А ты кому веришь?
- А что я? Тут у нас кормится куча всяких психологов, военно-политических теоретиков и аналитиков, этих не переспоришь.
- Хорошо, я подумаю, как помочь тебе с этим разобраться.
- Времени мало, всего несколько часов.
- Знаю. Шалом.
Выйдя из дома на улице Абарбанел, Бен Тов внимательно огляделся. Неподалеку стоял грузовик, за рулем скучал водитель. Бен Тов усмехнулся про себя и зашагал к себе в управление. Мемуне, выходит, установил за ним слежку - воспользовался услугами ребят из группы "2", доказывает сам себе, что не так уж он глуп и в деле знает толк.
С восьми утра - в Израиле это уже три часа пополудни - американцы, имеющие в этой стране родственников, начали звонить им в тревоге за их судьбу. Что это за разговоры насчет атомной бомбы? Происходит что-то на самом деле, или это болтовня? Те, кто понимает арабский, пытались уяснить хоть что-нибудь из египетских и сирийских радиопередач. Наконец в шесть вечера "Уорлд сервис" свел воедино все слухи - комментатор ливийского радио передал в эфир, что Израиль в самом скором времени понесет наказание за свои неправедные деяния по отношению к арабам. Выступивший вслед за тем комментатор "БиБиСи" холодно и деловито, как обычно, дал оценку происходящему - в его устах вся история обрела весьма серьезный облик и многих напугала. В центре города начали собираться толпы, люди - даже незнакомые - обменивались своими страхами и тревогами, эмоции постепенно накалялись. Телефоны членов парламента обрывали: все жаждали узнать хоть что-нибудь конкретное.
Вновь собрался кабинет министров, и премьер первым делом сказал с горечью: вот она, паника, которой мы стремились избежать. Началась! Секретарю кабинета велено было подготовить обращение к населению страны вечером премьер собирался выступить по телевидению. Но о чем он мог сказать?
- Пока ничего нового, - доложил Мемуне. - Мы по-прежнему полагаем, что они стремятся доставить бомбу в Иерусалим, но доказательств, что это удалось, нет никаких. В существовании второй бомбы наши эксперты сомневаются, они полагают, что это блеф.
Затем члены комитета прочитали документ, составленный объединенными усилиями рабочих групп в министерствах внутренних дел и обороны. Документ представлял собой попытку прогнозировать последствия двух атомных взрывов, попытку абсолютно неубедительную, поскольку не были известны ни возможное место этих взрывов, ни окружающая обстановка, ни погодные условия. Но, независимо от всего этого, ясно было одно: густонаселенная страна - мишень идеальная. Радиоактивные выбросы неизбежно попадут на обжитые территории. Даже если мощность взрыва будет сравнительно невелика, непригодной для жизни станет вся страна, независимо от того, где окажутся эпицентры взрывов. Единственное, что было известно точно, это мощность плутониевой боеголовки пятнадцать килотонн. Не так уж много по нынешним понятиям, но гораздо сильнее по мощности бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Вероятнее всего, говорилось в документе, взрыв произойдет на земле, а не в воздухе - в этом случае радиоактивная пыль будет собираться там, куда ее отнесет ветер. Около шестидесяти процентов радиоактивных осадков опустится на землю в течение 24 часов, создавая очаги плотного заражения. Далее авторы документа живописали мрачную квартиру разрушений, которые причинит ударная волна взрыва.
Министр иностранных дел представил два недавно поступивших отчета: срочно выехавший в Тунис дипломат встретился там с представителем Организации освобождения Палестины и получил от него заверения в том, что никакого отношения к "Шатиле" не имеет, более того, считает, что подобная акция безумна и представляет угрозу всем государствам Ближнего Востока. Посол Израиля в Вашингтоне в свою очередь сообщил, что имел беседу с советником президента по безопасности. Корабли флота Соединенных Штатов, находящиеся в данный момент в средиземноморских водах, спешно двинулись к побережью Израиля. Выраженное самым осторожным образом предположение, что можно было бы ответить на ультиматум подобным же ультиматумом Сирии, вызвало у американцев резко негативное отношение, они просто в ужас пришли.
- Ну и пусть, - заключил свой доклад министр. - Все равно бы это не сработало. Не думаю, что сирийцам удалось бы обуздать джинна, которого они сами выпустили из бутылки.
По вопросу, следует ли эвакуировать население, мнения членов комитета разделились.
- Возникнет хаос, людям ведь некуда деваться, - сказал кто-то.
- Но если мы не объявим об эвакуации, они все равно побегут. Это будет стихия, еще больший хаос.
- Уже бегут.
И это была сущая правда. К вечеру начался великий исход из страны Израиль. Как бы повинуясь некоему стадному чувству, все жители Тель-Авива устремились на дороги, ведущие к морю. Машины, велосипеды, автобусы застревали намертво в пешей толпе, двигающейся в том же направлении. Никто не поддерживал порядок в этой толпе, да она в этом и не нуждалась: люди двигались будто во сне, разом лишившись сил и энергии. Изредка по радио их призывали к спокойствию. Обращение премьер-министра к народу, переданное по телевидению, ни в кого не вселило уверенности. "Мы переживем это бедствие, как пережили все предыдущие, - говорил он. - Правительство не поддастся на шантаж, так поступали и все прежние правительства. Господь не оставит свой народ. Я призываю граждан сохранять спокойствие и не покидать своих жилищ, пока не поступят указания".
Но к тому времени дома уже были оставлены, и паника из Тель-Авива перекинулась на другие города и поселки.
В Иерусалиме между тем продолжался повальный обыск, в нем участвовали сотни и тысячи солдат и полицейских, и ни один из участников не верил в успех. В пригороде Кириат Хайовел поймали молодого солдата-дезертира и расстреляли на месте.