— Ты хорошо выглядишь, — говорит Райан, взъерошивая кончики моих волос.
По привычке я провожу руками по месту, где раньше была челка.
— Ты в порядке? — он спрашивает.
Я задумываюсь на мгновение, прислушиваясь к звукам леса вокруг.
— Да, — говорю я. — Каждый день имеет свои трудности, но нам хорошо, — я смотрю на улицу, на зеленые верхушки деревьев и горы вдалеке. — Я думаю, что это место хорошее для меня. Для нас.
— Я тоже так думаю, — он снова надевает очки. — Убедись, что кондиционер работает, — он говорит и уходит вперед. — Лето будет долгим и жарким.
Сетчатая дверь соседнего дома захлопывается, и я вижу, как Мэри выходит на крыльцо, а Рози уже перелезает через забор между нашими домами.
Райан останавливается на полпути к машине, поднимая руку.
— Добрый день, — говорит он, и я слышу улыбку в его голосе с расстояния шести футов.
Мэри приветственно вздергивает подбородок, расправляет плечи.
— Добрый.
***
— Как насчет стакана «Лайт» и твой номер?
— Думаешь, я дам свой номер человеку, который пьет светлое пиво?
Он смеется.
— Ну же.
Я закатываю глаза, зацепив край кружки под краном.
— Знаешь, ты спрашивал каждую субботу в течение последних трех недель, и каждый раз я отвечала нет.
Парень улыбается, на щеках появляются ямочки. Я могу только представить, скольких девушек он получает, улыбаясь такой улыбкой.
— Думаю, однажды мне повезет, верно?
Я со смехом ставлю перед ним пиво.
— Нет. Десять пятьдесят.
Он кудахчет, но отдает деньги.
— На следующей неделе, Сара. Я спрошу еще раз на следующей неделе.
— Ладно, Дэйв. Удачи.
Субботняя толпа начинает прибывать. Дальнобойщики и работяги из лесозаготовительных компаний, несколько местных жителей и вездесущие завсегдатаи. Работать легко, а люди достаточно приятные. За исключением нескольких чересчур рьяных парней — с которыми, конечно, я более чем готова иметь дело — все добры и дружелюбны, что делает мою работу намного проще.
— Привет, Эсме, — говорю я, нежно кладя руку ей на плечо. — Как ты?
Старуха оборачивается, сморщив губы вокруг сигареты.
— Привет, милая, — ответила она, голос потрескивал. — Было бы лучше, если бы старик Гарри поспешил с моим белым вином.
Смеясь, я убираю пустой стакан перед ней.
— Я посмотрю, что его задержало. Хочешь что-нибудь поесть?
Она похлопывает меня по локтю узловатой рукой.
— Ты слишком мила.
— Я посмотрю, что смогу найти, — подмигнув, я предоставляю ее самой себе.
Я ставлю стаканы на поднос, когда входная дверь распахивается позади меня, принося с собой порыв раннего летнего ветра. Пахнет опилками и влажной землей, и сладким запахом зеленой травы и леса. Сухие листья шуршат по полу, волосы сдувает с шеи, по спине бегут мурашки.
— Сара, можешь мне помочь? — кричит Гарри с другого конца бара.
Балансируя подносом на бедре, я беру несколько дополнительных стаканов.
— Конечно.
С подносом в руке я поворачиваюсь.
И…
Я чуть не врезалась в него.
Я вижу только карие глаза.
А потом выцветшие синие джинсы. Выглядят мягкими и изношенными, манжеты, лениво набитые в коричневые рабочие ботинки, покрытые пылью.
Красная фланелевая рубашка и татуировки.
Грязные светлые волосы, которые я уже чувствую между пальцами.
Глаза такие чертовски яркие, что я и забыла, как они прекрасны в реальной жизни.
Чернила на его горле движутся, когда Джастин сглатывает, прочищая горло.
— Привет.
Эпилог
Скарлет
Я слышу, как дверь дома Мэри захлопывается, и только через минуту очень сердитый Коди топает через нашу входную дверь, захлопывая ее за собой.
— Коди Рейнольдс, тебе лучше извиниться за то, что ты хлопнул дверью.
Вздрагивая, Коди вскидывает голову, его лицо бледнеет, когда он замечает меня на кухне.
— Прости, — тихо говорит он.
Я слышу, как он бросает свою школьную сумку на пол и сбрасывает ботинки, оставляя их посередине. Я жду, когда он появится рядом со мной на кухне, но вместо этого оборачиваюсь и вижу, что он стоит в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты в порядке?
Он пожимает плечами, но в то же время кивает.
Я похлопываю по табуретке у кухонного стола, и он со вздохом тащится на кухню и вытаскивает стул. Мы оба молчим, пока я наливаю ему содовой, ожидая, что он выплюнет то, что его беспокоит. Он медленно поднимается на сиденье, я отодвигаю разделочную доску и продолжаю резать овощи на ужин.
Коди сидит тихо, наблюдая, как я работаю, и ерзает.
— Мам, — говорит он наконец. — Почему девочки и мальчики не могут быть друзьями? Почему они должны быть парнем и девушкой?
— Кто это сказал? — спрашиваю я, протягивая ему стопку морковных палочек.
— Джейн.
— Джейн, подруга Рози?
Он кивает, жуя.
— Она сказала, что мы с Рози не лучшие друзья, потому что я мальчик, и это странно.
Я качаю головой.
— Ничего странного. Я думаю, Джейн ревнует, потому что вы с Рози очень хорошие друзья, и живете по соседству, а она нет.
Это дает Коди паузу, и он проскальзывает обратно в то тихое место, куда он так часто ходит, думая, громко хрустит морковью.
Я сливаю макароны и роюсь в кладовке в поисках банки соуса маринара. Когда я возвращаюсь, Коди все еще погружен в свои мысли, его нижняя губа зажата между зубами, как у меня, когда я теряюсь в собственных мыслях.
— Девчонки такие тупые, — шепчет он после того, что кажется вечностью, и я не могу удержаться от смеха. Выражение его лица такое озадаченное.
— Рози — девочка, ты же не думаешь, что она глупая?
Темно-красный румянец заливает его щеки, и мне приходится скрывать улыбку.
— Нет, — говорит он. — Думаю, не все девушки глупые.
— Как я уже сказала, возможно, она ревнует. Может, Джейн влюблена в тебя и не хочет, чтобы ты проводил время с Рози.
Или, может быть, родителям Джейн нужен хороший удар по голове.
— Но это же так глупо!
Я смеюсь над раздражением Коди, протягивая руку, чтобы взъерошить его светлые волосы.
— Просто игнорируй ее, любимый. Вы с Рози можете быть друзьями несмотря ни на что, хорошо?
— Это не странно?
— Конечно, нет. А теперь поцелуй маму, а потом иди за домашним заданием.
Почти в девять лет голова Коди касается моего плеча. Маленькая рыжеволосая кучка осталась в прошлом, и теперь он — беспорядок длинных конечностей, о которые он постоянно спотыкается. Он ничем не отличается от Гека в детстве — неуклюжий и неловкий, как будто он не знает, как работать с собственным телом. Это одновременно волнующе и ужасно.
Я слегка наклоняюсь, чтобы он мог на цыпочках поцеловать меня в щеку, прежде чем с грохотом поднимается в свою спальню. Через час или около того, как я поставила обед в духовку, боковая дверца мягко закрылась, и ветерок принес с собой запах грязи, сосен и осеннего воздуха. Слегка повернув мою голову, губы Джастина находят мою щеку, а его руки упираются в столешницу. Его кожа в пятнах масла, от него пахнет потом и деталями двигателя, его борода царапает мою шею, когда он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в плечо.
— Вкусно пахнет, — говорит он.
— И ты тоже, — тихо отвечаю я, поворачиваясь в его объятиях.
— Ну конечно.
Моя кожа нагревается, когда он зарывается лицом в мою шею, вдыхая через тихий стон. Он говорит, что я пахну по-другому. Я думаю, что он сумасшедший, но тихо задаюсь вопросом, это мужской фетиш, какой-то защитный инстинкт или феромон, который сработал.
Коди издает звук рвоты позади нас.
— Ужас.
Ухмыляясь мне в кожу, Джастин поворачивается, освобождаясь и оставляя меня раскрасневшейся и возбужденной.
— Я починил, — говорит он Коди, прислоняясь к столу рядом с ним.
Лицо Коди загорается, и он вскакивает со стула так быстро, что чуть не падает.
— Можно посмотреть?
— На заднем дворе, — говорит Джастин, мягко усаживая Коди на место. — Только после домашки.