— Но знаешь, я ни о чем не жалею, и даже, знай я наперед, чем закончиться наш роман, я бы ничего не стала менять.
Света уже не та студентка-хохотушка, с которой мы вместе сидели на парах, а уверенная в себе женщина, не мыслящая и дня без задорного смеха своего малыша.
— Ладно, хватит о грустном. Лучше рассказывай, как тут у вас дела? Семка так вырос, даже не вериться, что в наш прошлый приезд еще и ходить толком не умел.
Я улыбаюсь сыну, отмечая, что он все больше становиться похож на Андрея, такой же красивый и безумно упертый, желающий постигать этот мир без посторонней помощи. С детской непосредственностью и неуемной любознательностью, он старается ни в чем не отставать от взрослых: довольно рано пошел, пусть первые недели падал, стоило сделать лишь несколько шагов. Он недовольно надувал губы, усердно стараясь насадить разноцветные кольца на пластмассовый конус, психуя, когда кто-то из родственников решался помочь, и заливисто хохоча, получая в итоге, пусть и не складную, но все-таки законченную конструкцию пирамиды.
— Сама видишь, все довольно неплохо устроилось, — поднесся горячий чай к губам, отзываюсь я.
— Я не о материальной составляющей… — обводя рукой воздух над своей головой, поясняет Света. — Тут и так все напоказ. Да и в газетах о вас часто пишут. Я о семейной жизни.
Я отставляю чашку, дав себе время собрать свои мысли в кучу, чтобы суметь донести до подруги свои переживания.
— Неплохо… Андрей внимательный, в Сеньке души не чает, меня балует…
— Звучит как-то невесело, — внимательно изучая выражение моих глаз, подводит она итог.
— Да нет, все замечательно — новая квартира, машина, лучшие кружки для ребенка, одежда… Просто, я все чаще ловлю себя на мысли, что чувствовала себя счастливее в небольшой двушке на Оплеснино. Дома Андрей почти не бывает, приходит только поспать. Я уже забыла, когда мы ужинали всей семьей…
— Думаешь, он завел любовницу?
— Нет, что ты, — откинув ее бредовую идею, даже не думаю ставить под сомнение его верность. — Он меня любит, пусть и не кричит об этом на каждом шагу, но в его чувствах я абсолютно уверена.
— Тогда в чем же дело? Живешь, бед не зная, муж на руках носит…
— Мне его не хватает, он вечно в работе. Встает в шесть утра, приходит в одиннадцать и закрывается в кабинете, — я не могу сдержать горестный вздох и отворачиваюсь к окну. — У меня такое чувство, что в погоне за лучшей жизнью, он начал забывать о том, что действительно важно…
— Миллионы российских женщин покрутят пальцем у виска, услышав подобное. Он ведь для вас старается, тебе даже работать не нужно…
— Я знаю, и ты, наверное, права, — подтягивая колготки Медведеву младшему, не могу не согласиться. — Лучше давай обсудим девичник. Я набросала пару идей, подобрала два приличных кафе, смотри, — взяв в руки папку с распечатками, демонстрирую их Ивановой, стараясь предать себе беспечный вид.
— Это же, наверняка, дорого… Не думаю…
— Пусть это будет мой свадебный подарок Иринке. Она заслуживает грандиозного праздника, — не даю я закончить Свете, и, встретив ее согласную улыбку, продолжаю делиться составленной программой.
Когда моя жизнь поменялась на столько, что я не вижу проблемы в заказе столика, за который пришлось бы отдать месячную зарплату, которую я получала, сидя за стареньким компьютером завода? Наверно тогда, когда муж вручил мне карту с довольно внушительной суммой на счету, взяв в руки которую, я печально улыбнулась мысли, что таким образом он от меня откупился, в надежде, что я перестану его донимать своими бесчисленными звонками.
Спустя час беззаботной болтовни и внесения корректировок в план девичника, я закрываю дверь за небольшим семейством Ивановых, беру на руки сына, и укладываю его в мягкую постель, подоткнув одеяло с изображенными на нем героями из популярного детского мультика, когда он засыпает под мое размеренное чтение. Погасив свет в его комнате, я выхожу в гостиную, непроизвольно ежась от царящей вокруг тишины. Без Семкиных криков и работающего телевизора, мне не уютно в этом огромном доме, где, по сути, я должна чувствовать покой и умиротворение.
— Привет, я тебя не отвлекаю? — рассматривая купленную мной фигурку слона из белого фарфора, задаю свой вопрос, кидая взгляд на часы, стрелки которых перевалили за десять.