— Давай остановимся на этом варианте, — пододвигая понравившийся мне макет к Антону, предлагаю я. — Уверен? Не слишком ли мрачно получиться? — оценивает друг, выбранный мной дизайн интерьера. — Кстати, я тут поговорил с Ритой… Она согласна расписать стену. Правда ближайший месяц она будет заканчивать подготовку к выставке, но в сентябре вполне сможет этим заняться. — У нас что, в городе больше художников нет? — нервно отзываюсь на его предложение. — Найдем кого-нибудь другого, хочу все успеть к середине декабря… — Так мы и успеем. Она лучшая, сам же видел ее работы. Да и Маша от нее в восторге, так что не вижу смысла кого-то искать. Я откидываюсь на спинку стула, внимательно изучая беззаботное лицо Павлова, колдующего над своим ноутбуком, гадая, чем вызваны подобные перемены. Он никогда не отличался стабильностью, предпочитая обрывать свои связи с женщиной уже на следующее утро, так что несвойственное ему постоянство невольно наталкивает на определенные мысли… — Ты что, влюбился? — не могу скрыть свое удивление, заметив, как вытягивается его лицо от озвученного мной вопроса. Антон перестает бегать пальцами по клавиатуре, поворачивает ко мне голову и смотрит прямо в глаза. — Скажем так, я близок к тому, чтобы признать, что иметь стабильные отношения довольно заманчивая перспектива… Она умна, красива, самодостаточна… Мне тридцать три, наверно и мое время пришло. Так что пусть лучше это будет она, чем какая-нибудь малолетка, с которой я проснусь после клуба, — отвечает он. — Что? Думал я всю свою жизнь буду один, как ветер в поле? Я тоже хочу торопиться домой к ужину и водить сына на хоккей, так что ты, как никто, должен меня понять. Ты же у нас примерный семьянин. — А она? Она разделяет твои взгляды? — спрашиваю, щелкая зажатой в руке шариковой ручкой. — Рита не производит впечатление женщины, готовой варить борщи и терпеливо ждать тебя у окна… — А с чего ты взял, что мне нужна именно такая? — сцепляя пальцы в замок, отзывается Антон. — В этом вся соль — мы с ней на равных, а это не может не заводить. Есть своя прелесть в осознании, что ты обладаешь той, кто прекрасно знает себе цену. Это заставляет держать себя в тонусе. Хотя, от тарелки борща я бы, действительно, не отказался. Так что, если окажется, что она умеет не только водить кистью по холсту — это будет довольно приятным бонусом. Я раздумываю над его словами, даже не пытаясь оспорить тот факт, что в Маргарите, и впрямь, есть какая-то загадка, чего не станет отрицать ни один представитель мужского пола. Разве что, только слепой, не заметит излучаемой ей самоуверенности и четкого знания, что она хозяйка своей жизни. — Значит, все-таки дерево… Ладно, созвонюсь с Градовым, он уже несколько дней ждет, когда же ты, наконец, определишься. Встретимся с ним после обеда и заключим договор, бумаги я уже подготовил, — возвращаясь к на сущим делам, словно и не было между нами задушевного разговора, заявляет Павлов. — Договаривайся на шесть, мне нужно отвезти своих на вокзал, — глядя на наручные часы, вношу коррективы в его планы. — Так что, не теряй меня, звони на мобильный.
*** — Обещай не пропадать на работе с утра до ночи, — целую Андрея, стоя на многолюдном перроне рядом со своим вагоном. — Я тебя знаю, будешь целыми сутками гореть за компьютером. Муж улыбается моей проницательности, крепко сжимая в руках спящего Сеньку, и притягивает меня к себе, чтобы невесомо коснуться губами щеки. — Не стану тебя обманывать — именно так я планирую провести эти ближайшие полтора месяца. Если получиться, сам вас заберу, а то твой отец прожужжал мне все уши, рассказывая какая рыбалка выдалась в этом году. Думаю, я заслужил посидеть с удочкой на берегу пару дней. — Мои будут только рады, я уже и не помню, когда мы в последний раз отдыхали все вместе, — вдыхаю его аромат, просунув ладонь в задний карман его брюк. — И я прошу, не запускай квартиру! — Даю честное слово делать влажную уборку! — смеется Медведев, в третий раз за сегодняшний день, слушая мои наставления. — Давай занесем Семку, отправление через пять минут. Я машу на прощание, долго не спуская глаз с его подтянутой фигуры, когда поезд, наконец, отъезжает от вокзала, пытаясь понять причину кольнувшего меня беспокойства. Словно, что-то неминуемо измениться после нашей разлуки, что-то необратимо поменяется, и я, вряд ли, смогу не пожалеть о решении навестить семью… Качнув головой, в попытке отогнать от себя эти глупости, я смотрю, как тихо и размеренно взымается грудь сопящего малыша, как две капли воды похожего на своего папу, и через пару минут, раскладывая необходимые в дороге вещи по полкам, напрочь забываю о своем минутном смятении. А вечером, когда оказываюсь в стенах родительской квартиры, меня охватывает такое привычное чувство покоя, которое можно испытать, лишь прижавшись к маминой груди. — Как же ты вырос! — потрепав макушку внука, удивляется мой отец. — Что ж вы так долго не приезжали, Семен скоро забудет, как его дед выглядит! — Не забудет, мы ведь каждый день созваниваемся по видео связи, — разбирая сумку, отвечаю я. — И потом, я вас сто раз звала к нам. — Мы уже слишком стары, для всех этих поездов, — улыбается папа. — Деда, а мы завтра пойдем с тобой на каток, я тебя кататься научу, — хвастаясь своими достижениями, спрашивает мой сын, который уже месяц покоряет лед в детской хоккейной секции. — Конечно, только твой дед и сам не промах, бабушка потому в меня и влюбилась! Аж дар речи потеряла, когда лет тридцать назад увидела меня с клюшкой… Только сейчас я понимаю, как сильно истосковалась по подобным вечерам, когда Сема о чем-то весело болтает с отцом, а мама колдует над своей сдобной выпечкой. Наверное, только становясь старше, ты начинаешь в полной мере ценить, как важно вот так собираться, делиться своими переживаниями, глядя на пробивающуюся на висках седину двух дорогих тебе людей. — Папа уходит на пенсию. — между делом сообщает женщина, когда-то подарившая мне жизнь. — Дорабатывает последнюю неделю. Тяжело уже по тепловозам скакать, все-таки шестьдесят четыре. Я бросаю свой взгляд в сторону зала, откуда доноситься дружный хор голосов, хмурясь тому, как заметно осунулась, когда-то горделивая осанка моего отца. — Так что, теперь нас ничто не удержит дома — будет как можно чаще выбираться к тебе. Ты привезла фотографии с годовщины? До сих пор не могу успокоиться, что пришлось пропустить торжество! — наливая травяной чай в мою чашку, словно извиняясь, отмечает мама. Над ней время будто не властно: все та же тонкая талия, минимум морщин на лице, ясный взгляд серых глаз и поднятый вверх подбородок. Она моложе отца на одиннадцать лет, но незнающий этого человек, мог бы решить, что разница между ними куда больше. — Да, давай завтра посмотрим? — слегка улыбнувшись, предлагаю я, чувствуя, как меня неумолимо клонит в сон, после стольких часов, проведенных в дороге.