– Дамочка, я с вами, разговариваю, – продолжала вещать Катя. – Вы мне на ногу наступили, алё!.. Мне надо подумать. Сколько буду думать, не знаю. Я перезвоню.
Взгляд Кати оставался абсолютно безжизненным. Глазные яблоки не шевелились, она даже не моргала. Она вообще не шевелилась, лишь иногда чуть вздрагивала рука или нога. Девушка говорила что-то, и тут же застывала в неподвижности, по-прежнему не закрывая глаз. Но кошмарнее всего было выражение ее лица. Искреннее. Отражающее то, о чем женщина говорила. Можно было поверить, что она действительно хочет посмотреть «Камеди» или что ей наступили на ногу. Только взгляд – пустой. Перед ребятами сидел не человек, а подобие куклы, которая повторяет заготовленные фразы, когда нажимаешь ей на живот.
Михаил побледнел.
– Катя, что с тобой?..
– Спасибо, не надо, – спокойно ответила сестра и вдруг страшно изменилась в лице, будто её любимый персонаж из сериала только что покончил жизнь самоубийством. – Прости меня, малыш… Прости… Прости, пожалуйста, я так виновата!
– Катя, это же я, твой брат. Михаил… Я не понимаю…
Арпине, наконец, озвучила то, о чем думали все, но никто не решался высказать вслух:
– Она спятила.
– Ка-а-акие красивые цветочки! – разулыбалась Катя. – Ты сама их нарисовала?.. Молодчинка. Из тебя получится отличная художница.
Недолго думая, Михаил опустился на пол и сказал Владу с Антоном:
– Держите двери! Попробую протиснуться.
Миша заглянул в кабину, прикидывая, сможет ли пролезть между шаром и корпусом. Места достаточно. Сел на пол. Протиснул ноги. Ощутил тепло, исходящее от существа. Облокотился, чтобы не свалиться вниз.
– Козёл! – вдруг закричала Катя, надрывая голос. – Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, сукин ты сын! За что мне такое проклятье! Убирайся отсюда! Всю мою жизнь уничтожил, я не хочу видеть тебя, сволочь! Убирайся…
Внезапно тени зашевелились – шар двинулся вниз. Михаил вскрикнул и в панике задёргался, стараясь выбраться. Арпине, рванув с места, вытащила друга за плечи. Вовремя! Шар разросся в диаметре, а низкий гул стал громче.
Студенты опасливо заглянули в кабину, ожидая от существа новых действий, но, похоже, тому просто нравилось висеть посередине прохода.
– Ну? Какие предложения? – спросил Антон, продолжая удерживать дверь.
Шар был слишком огромным и занимал почти всё пространство над кабиной. Даже если и удастся пролезть в маленький зазор, то неизбежно обожжёшься о раскалённую поверхность.
«Прости меня, малыш… Прости… Прости, пожалуйста, я так виновата!» – на этот раз у Кати из глаз потекли слёзы. Только к реальности её это не вернуло.
– Я не знаю… Давайте попробуем что-нибудь новенькое. Такое, что мы ещё никогда не делали, – сказал Михаил и бросил взгляд на автомат Влада. Тот не сразу понял, что друг имеет в виду, а когда понял, то не сдержался:
– Ты соображаешь? Мы его так ещё сильнее разозлим. Если я начну стрелять, то он просто съест меня заживо.
– А какие у нас варианты? – спросил Михаил. – Вызвать лифтёра?
– Эта штука крепко в неё вцепилась, – сказал Антон. – Если отгоним, то Катя придёт в себя. Думаю, попытаться стоит.
– Тогда подержите дверь за меня, – сказал Влад.
Михаил занял место Влада, ухватившись за створку. Арпи отошла и зажала уши, понимая, что звук в замкнутом помещении будет оглушительным. Влад тем временем собрался с духом, снял автомат с плеча и прицелился в шар. Прицел дрожал.
– Ребят… Если сейчас кто-то и должен погибнуть, то это я.
– О чём ты говоришь? – спросил Антон.
– Я совершил ужасную ошибку… там, у дороги. И должен расплатиться за неё.
– Заткнись и стреляй.
Внезапно со дна кабины донеслось сладкое пение. Катя некстати решила исполнить колыбельную. Она пела её протяжно и звонко, почти без фальши. Так искреннее могла исполнять колыбельную только женщина, у которой есть дети.
«Спи, дитя моё, усни.
Сладкий сон к себе мани.
В няньки я к тебе взяла
Ветер, солнце и орла…»
Михаил не поверил ушам. Он даже не подозревал, что сестра дружит с вокалом. Подошёл ближе к лифту, чтобы отчётливее разобрать пение.
«Улетел орёл давно,
Солнце скрылось за горой.
Ветер после трёх ночей
Мчится к матери своей.
Ветра спрашивает мать:
«Где изволил пропадать?
Али звёзды воевал,
Али волны всё гонял…»
Прицел у Влада задрожал сильнее.
– Смотри, не задень её, – напомнил Михаил неровным голосом. Он вздохнул, закрыл глаза и начал нашёптывать себе что-то под нос. Как будто молился. А может быть, и правда молился.