Пульхерия была очарована не только красотой девушки, но и её учёностью. В другой раз Пульхерия позвала брата и его друга Павлина, и они, сидя за драпировкой, наблюдали за девушкой и слушали её речи. Павлину она очень поправилась, а император сразу в неё влюбился. После этого, тщательно наставленная в вере Иисуса Христа патриархом Аттиком и омытая от грехов язычества водою Крещения, Афинаида, получив христианское имя Евдокия, стала императрицей Византии.
Как состоялось это довольно удивительное бракосочетание между неизвестной провинциалкой и всемогущим василевсом?.. Очень просто: то был брак по любви, история в духе романтических повестей. И так же, как в такого рода повестях, эта любовь закончилась трагически... Произойдёт сие позже, и в подходящий момент об этом тоже будет рассказано.
А Феодосий, пожелавший как можно быстрее жениться, преследовал и ещё одну цель: в видах политических упрочить будущность своего положения, ибо честолюбивая Пульхерия прочно держала власть в руках. Она рассчитывала сохранить её и дальше, поэтому охотно содействовала браку, в котором новобрачная являлась бы обязанной ей. Таким образом, брат и сестра играли, будто в зернь, одними и теми же «козырными» костями...
Пульхерия пожелала быть Афинаиде крестной матерью, затем матерью приёмной. Теперь она могла ожидать, что в Большом императорском дворце ничто не изменится. Но случилось всё иначе...
Семь лет во дворце заправляла всеми делами Пульхерия. Умная, энергичная, это была главным образом женщина, преданная только политике. В пятнадцать лет она приняла титул Августы, освятивший её власть. В шестнадцать, желая всецело отдаться государственным делам, да, видно, не хотевшая ни с кем делить эту власть, она дала обет безбрачия, или обет девственности.
Очень благочестивая, преданная истинному православию, Пульхерия превратила дворец в монастырь. Её обе сестры, Аркадия и Марина, также дали обет девственности. Царедворцы старались подражать царевнам, поэтому с утра до вечера вместо церемониальных маршей слышалось только однотонное псалмопение, вместо великолепных парадных костюмов виделись повсюду тёмные одеяния священников и монахов.
Таков был дух, в котором Пульхерия воспитала юного Феодосия, красивого молодого человека среднего роста, белокурого, с чёрными глазами. Он всецело обязан старшей сестре такими чертами характера, как вежливость, любезность, кротость, добросовестность. Домосед, он любил проводить время у себя во дворце и не чувствовал влечения к войне и сражениям, хотя обладал завидным здоровьем и крепким телосложением. Охотно пел божественные гимны, раздавал нищим милостыню. Однажды на Ипподроме он устроил вместо ожидавшихся зрителями ристаний грандиозный молебен, которым лично дирижировал. Историки писали, что «никто не видел его разгневанным. Некто из ближних спросил его: почему ты никогда не наказываешь смертью человека, тебя оскорбившего?» — «О, если бы, — отвечал василевс, — возможно было мне и умерших возвратить к жизни... Не великое и не трудное дело убить человека, но, раскаявшись, воскресить умершего не может никто, кроме Бога».
Какая же участь ожидала Афинаиду, очутившуюся между такой властолюбивой невесткой, как Пульхерия, и таким благонравным человеком, каким являлся муж?..
Только не следует забывать, что Афинаида получила чисто языческое воспитание, и даже Крещение в христианскую веру не способствовало поначалу забвению того, чему научили её в юности. Поэтому в определённых кругах женитьба императора на юной афинянке могла казаться победой язычества, во всяком случае, залогом терпимости. И действительно, императрица оставалась пока тем, чем была дочь Леонтия... Она любила стихи, охотно слагала их; в окружавшем её обществе она нашла разделявших и поощрявших её вкусы. Чтобы понравиться Феодосию и окончательно завоевать любовь своего просвещённого супруга, она после свадьбы слагает героическую поэму на войну с Персией, только что счастливо для Византии оконченную.
Афинаида-Евдокия принимает деятельное участие в открытии в Константинополе университета. В нём стали, как в языческом университете в Афинах, изучать философию. Но этот предмет всё же носил здесь христианский характер... И это проливает свет на ту эволюцию, какая медленно совершалась в душе императрицы Евдокии... Ибо, живя в набожной христианской среде, она помимо своей воли не могла не воспринимать её. Она всё больше и больше пристращалась к богословским спорам. Когда Несторий, патриарх Константинопольский, начал распространять свою ересь, получившую от него своё имя, когда честолюбивый Кирилл, патриарх Александрийский, не столько радея о православии, сколько из зависти к сопернику, дал возгореться страшному спору в восточной церкви, Евдокия стала на сторону мужа, чтобы поддержать патриарха столицы против его недругов, взгляды которых разделяла Пульхерия.