А инквизитор, казалось, смирился с неизбежной смертью. Врачи не скрывали от него правды. Он не боялся. Наверно, искренне считал, что многолетней борьбой с ересью заслужил райское блаженство. Бартоломе всегда поражали люди, которые ни в чем не сомневаются. Или хорошо умеют скрывать свои сомнения?..
- Я сделал для тебя все, что мог, - произнес брат Доминго. - Я дал тебе хорошее образование. Я нашел тебе влиятельного покровителя.
Инквизитор ненадолго замолк. Он быстро утомлялся.
- Диего Салина доволен тобой, - наконец, добавил он.
Легкая усмешка скользнула по губам молодого монаха.
- Мне он говорит совсем другое...
- Мы все возлагаем на тебя большие надежды, - инквизитор словно не заметил замечания Бартоломе.
- Боюсь, дорогой дядя, вы во мне сильно ошибаетесь.
- Нет, - слегка покачал головой инквизитор. - Я не ошибаюсь. Потому что я верю в тебя.
- Но, дядя... я...
Бартоломе замолк на полуслове. Не мог же он сказать, что не верит ни в бога, ни в черта. Хотя он не поручился бы, что дядюшка давно об этом не догадался. А раз догадался, значит... не счел это важным. Лишь бы племянник выполнял свой долг.
- Подай мне...
Инквизитор бросил взгляд в сторону прикроватного столика. Столик был совсем рядом, но брат Доминго так ослабел, что не мог до него дотянуться.
- Воды?
- Нет, четки...
Голос умирающего походил на тихий шелест листьев.
Бартоломе вложил четки в руку инквизитора. Ему показалось, что он коснулся высохших пальцев самой смерти.
- Мы все, и брат Диего, и я верим в тебя, - повторил инквизитор. - Я верю, что ты посвятишь свою жизнь борьбе с ересью...
Бартоломе молчал. Он не знал, что следует говорить в таких случаях.
В доме царило подавленное настроение, неизбежное там, где лежит умирающий, даже если его смерть никому не причинит горя. Люди говорили шепотом, двигались тихо, опустив глаза долу. Впрочем, это были монахи. Им так полагалось. Бартоломе тоже не поднимал взор. И думал. Думал о том, что скоро станет свободным. Он больше ни от кого не зависит. Он больше никому ничем не обязан. «Беги же, беги!» - если мысленно можно кричать, то он кричал. «Но почему же ты не сбежал раньше? - уже не в первый раз спрашивал он себя. - Можно подумать, инквизитор смог бы тебя удержать! Тебя держит что-то другое. Что? Или кто?» И тут его пронзила мысль: «Анхела!» Он не может ее бросить. Он должен вернуться. Он должен довести дело до конца и хотя бы попытаться спасти бедную девушку.
А инквизитор умирал слишком долго. Медленно, но тихо и спокойно. Он просто угасал, таял и высыхал...
Брат Доминго ушел из жизни однажды вечером. В его лице ничего не изменилось. Он просто перестал дышать.
* * *
Более трехсот лет назад замок разрушили мавры. Уцелела только главная башня. Сейчас старое строение пустовало и потихоньку разрушалось. Бартоломе раза два поднимался наверх, просто так, ради любопытства. С высоты был виден весь город.
На следующее утро после возвращения из города N., по пути в трибунал, Бартоломе встретил на площади брата Антонио, который, запрокинув голову, любовался то ли на башню, то ли на небо. Поскольку на небе ничего интересного не наблюдалось, там даже не проплывало ни единого облачка, Бартоломе решил, что внимание инквизитора привлекла все-таки башня. Хотя, что в ней особенного обнаружил брат Антонио, было совершенно не понятно. Как и Бартоломе, инквизитор видел ее почти каждый день.
Брат Антонио тоже заметил Бартоломе и сделал знак приблизиться. Брат Себастьян тихонько чертыхнулся (и угораздило же святого отца отвлечься от созерцания небесных высей именно сейчас!), но - делать нечего - подошел.
- Я слышал, у вас, брат мой, близкий родственник умирает?
- Уже умер.
- Соболезную.
- А еще говорят, брат мой, вы однажды чудовище изловили? - инквизитор оскалился, показав мелкие острые зубки. Щуплый, невысокий и остроносый, он напоминал Бартоломе ласку. Маленькую, но кровожадную ласку.
- Монстр, который подстерегает людей, многолик. У него тысячи голов, - сказал Бартоломе. - Жаль, что я сумел отсечь ядовитому гаду только одну.
- А я, знаете ли, тоже кое-чего добился, - брат Антонио потер ручки. - Вскоре мы сможем взглянуть на очень любопытное явление. Ведьма пообещала мне показать, как она летает.
- Вы, брат мой, на шабаш собрались? - насмешливо улыбнулся Бартоломе, но сердце его вдруг сжалось от нехорошего предчувствия.