- Разумеется, - кивнул инквизитор. - Ты пока еще ее духовник.
* * *
Анхела де ла Крус лежала в углу на старом рваном тюфяке. Когда звякнули засовы, она даже не шевельнулась.
В камере царил полумрак. Единственное зарешеченное окошко пропускало мало света. Когда солнце начинало клониться к закату, за каменную стену, ограждавшую тюрьму священного трибунала, не проникали солнечные лучи, и уж тем более они не достигали окошка, расположенного почти на уровне земли.
Бартоломе еле узнал свою подопечную. Она страшно изменилась за те две недели, что он ее не видел. Высохла, исхудала, истаяла. На осунувшемся личике глаза казались просто огромными, и они были полны тоски и боли.
- Анхела! - доминиканец опустился на колени рядом с ее жалким ложем. - Анхела!
Она попыталась улыбнуться.
- Вы пришли... наконец... Я думала, что не успею с вами проститься... Потому что я скоро улечу... Моя душа скоро отлетит... на небеса...
- Нет, Анхела, нет! Ты не полетишь! Я не позволю, чтобы это случилось! Ты не прыгнешь с башни!
Он взял ее руку в свою. Девушка тихо вскрикнула от боли. Ее пальцы распухли, с большого и указательного были сорваны ногти.
Этот крик боли словно пронзил Бартоломе. Острое чувство вины, жалость, гнев на палачей захлестнули его так, что все вокруг словно заволокло туманом. Камера закружилась. Кровь стучала в висках. Сквозь эту кровавую пелену он видел только осунувшееся лицо Анхелики, взгляд, исполненный страдания.
- Сможешь ли ты меня простить?
- Да разве же я сержусь на вас?! Я верю, вы искренне хотели мне помочь...
- Я ничего не сумел сделать! И мне не следовало оставлять тебя здесь одну...
- Нет-нет, Себастьян, все что случилось, к лучшему... Я скоро буду свободна. Навсегда!
- Я еще попытаюсь сделать хоть что-нибудь... Убедить...
- Не нужно, Себастьян, Не нужно. Поздно... Уже слишком поздно...
- Хоть что-то я могу сделать для тебя? У тебя есть родственники, друзья? Может быть, что-нибудь передать, сказать им...
- У меня действительно есть просьба...
- Я сделаю все, о чем ты попросишь. Обещаю.
- Вы подниметесь со мной завтра на башню?
Что ж, значит, испытание завтра предстоит не только ей, но и ему. Еще неизвестно, что лучше, покидать или оставаться, умирать или видеть смерть...
- Да, Анхела, я буду с тобой!
- Хорошо...
- Еще, Себастьян помнишь, ты говорил мне, что я красива, что я привлекательна...
- Это так, девочка...
- Теперь уже не так... После того, что со мной случилось, совсем не так... Но все равно, я хочу это услышать хотя бы раз за свою недолгую жизнь... Скажи мне, что любишь меня, - вдруг попросила она.
- Я люблю тебя, Анхелика! Люблю! - в этот миг он сам почти верил своим словам.
- Ты врешь! - она улыбнулась распухшими губами. Но эта была счастливая улыбка. Она хотела ему верить. С этой верой ей будет легче умирать.
* * *
На башню по узкой винтовой лестнице они поднимались только втроем: ведьма и два доминиканца. Стражники остались внизу.
Первой шла Анхела, за ней - Бартоломе, и последним - брат Антонио.
Видимо, брат Антонио все же сомневался в том, что ведьма, попав в святой трибунал, утратила свое могущество, и на всякий случай старался держаться от нее подальше.
Девушка поднималась медленно, с трудом, прихрамывая. Бартоломе хотелось взять ее на руки. Но невольно приходило в голову: а стоит ли оказывать несчастной такую услугу? Каждый шаг приближал ее к смерти. Если он понесет ее на руках, они окажется на башне раньше. Только... разве эти мгновения что-то решают?! Но почему они тянутся так долго? Какая бесконечная лестница! Кроме того, здесь тесно, они вдвоем могут сорваться. Бартоломе усмехнулся. Он заботится о жизни девушки, приговоренной к смерти!
Наверху их встретили ветер и небо. Бескрайнее небо над головой и свободный ветер.
- Как здесь хорошо! - вдруг тихо произнесла Анхела. - Я хочу взлететь... туда, - она запрокинула голову. - Улететь в это чистое небо. Навсегда.
- Готова? - нетерпеливо спросил брат Антонио.
- Да, святой отец.
Измученная девушка сама не смогла бы даже взобраться на низенькую стену, ограждавшую площадку на башне.
Бартоломе помог ей.
Девушка показалась ему почти невесомой. Ангел перед последним полетом.
Теперь она стояла на самом краю пропасти, меж зубцов башни, и держалась за его руку.
- Ты будешь меня помнить?
- Всегда!
Девочку, стоящую на краю бездны, он не сможет забыть, даже если захочет.
Анхела улыбнулась и вдруг, решительно оттолкнув руку Бартоломе, шагнула вниз.
Бартоломе слышал крик, слышал глухой удар.
Брат Антонио высунулся меж зубцов, перегнулся через парапет, наклонился, чтобы как можно лучше видеть распростертое на земле тело.