— Жизнь заставила, уважаемый Захуз-бей, — повернулся я к нему, — вот недавно случай был, доверил я людям, принимать деньги за услуги, которые город оказывал страждущим, а они возьми и подумай, что это их деньги.
— Что же их ждало, когда вы об этом судя по всему узнали? — прищурил глаза старик.
— Привязал их всех к столбам на центральной площади, и палачи в течение нескольких часов срезали с них по кусочку мяса, пока те не умерли, — с улыбкой ответил я.
Половцы переглянулись между собой.
— Непослушания не будет Витале-бей, — заверил меня Эльбек, — мы ещё раз, на всякий случай поговорим с воинами.
— Отлично, тогда вечером вас посетит сеньор Бароцци, найдите ему толмача, — попросил я, вставая с одного из сёдел, которые заменяли кочевникам стулья в шатре, — он расскажет вам о дальнейших планах, которые я уверен скоро случатся.
— Конечно Витале-бей, — он чуть склонил голову, — приезжайте ещё в гости.
— Завтра, я лучше пришлю вам хорошего вина и золота, — хмыкнул я, — раздадите воинам, чтобы не сильно скучали.
Услышав от меня такое, они обрадовались. Конечно, кто откажется от халявного золота и дармовой выпивки.
— Вы всегда будете почётным гостем в нашем становище Витале-бей, — с улыбкой склонился ниже, чем первый раз, старый кыпчак.
***
3 февраля 1204 года от Р.Х., Пера, окрестности Константинополя
Как я и думал, крестоносцы, боясь моей огромной армии, старались вытянуть из трясущихся от страха императоров, боящихся ровно того же самого, больше привилегий и денег, а те, понимая, что у них их нет, благодаря сбежавшему с казной прошлому императору, и взять их не откуда, поскольку взбешённый постоянными повышениями налогов и поборов народ Константинополя искренне ненавидел императоров, которые предали их интересы, чтобы умаслить пришлых латинян. Поэтому находясь между молотом и наковальней, императоры всячески юлили и тянули время. Я был уверен, что всё так бы и продолжалось, если бы наконец не пришёл в действие мой план.
Однажды вечером на пороге моего шатра появился сеньор Бароцци, трудившийся здесь больше всех, поскольку натаскивал мою армию на хоть какое-то совместное взаимодействие, что по понятным причинам было крайне сложно сделать. Наёмники относились к кочевникам, как к людям второго сорта, те не оставались в долгу, называя их в ответ вонючими сынами шакалов. Так что порядок держался только на моём присутствии и страхе, ну и ещё десятке повешенных с обоих сторон, которых я демонстративно повесил на одном дереве, показывая, всем, где окажутся остальные, если не перестанут ругаться по время тренировок. Пока это работало, но я не сильно обольщался, представляя, что произойдёт если мне потребуется на пару дней уехать из лагеря.
— К вам ваш брат, сеньор Витале, — обратился ко мне военачальник.
— Зовите, — кивнул я, доставая из сундука вино, наливая его в два стакана, и кладя на стол, раскрытый кошелёк с золотом. Как правильно разговаривать с братом, я узнал ещё в прошлый раз. Не ошибся и в этот раз. Разговор о наших делах начался уже после второго стакана. Ренье рассказал, что видел Ирину, которая со своим поляком ищет способы покинуть город, так что он решил ускорить мой план и договорился с нужными людьми свершить его, предоставив им арбалеты, которые получил от меня. Заплатил он вперёд только треть, так что ближайшее время нам стоило ждать новостей.
Похвалив его за расторопность и быстроту, я стал расспрашивать про Ирину, дом, где она живёт и обсуждать, как Ренье будет её спасать и куда потом вести. Молодой человек, заливая в себя вино стакан за стаканом, с большим удовольствием разговаривал о том, что интересовало лично его и в этом я его только поддерживал. Каким бы компетентным специалистом ни был человек, он всегда был и остаётся эгоистом, когда дело касается его интересов и судьбы. Узнав у любого его слабость, можно используя её достичь много, пока вам было по пути с человеком, для её осуществления. Я это прекрасно понимал и поддерживал интерес брата к его делу, больше, чем к своему, сдабривая всё это вином и деньгами. Против такой сдвоенной атаки, любые запреты отца по отношению ко мне просто пасовали.
К моему удивлению, ещё одним положительным плюсом посиделок и хороших отношений с Ренье стало то, что, расчувствовавшись, он пообещал отдать мне копии документов по мастеровым людям Константинополя, а также всем святым артефактам, что он собирал в Константинополе по просьбе Энрико, последние два года.
Отец, который отказался мне отдавать эти списки, объясняя это тем, что пока рано говорить о трофеях, пока не захвачен город, даже не узнал о том, что Ренье в обход его запрета, отдал мне сохранённые на всякий случай копии документов, имеющие для меня огромную важность. Заполучив их, я тут же смог совместно со своими командирами на нарисованной карте города отметить все нужные ключевые точки, деля армию на три больших потока, которые пройдутся по всем им при захвате города. Каждому предстояло выполнить свою роль. Эта активность не ускользнула от опытных взглядов лидеров Крестового похода, но не понимая причин, они поинтересовались об этом лишь у меня. Пришлось успокоить их, сказав, что просто по особому тренирую своё войско.