5 марта 1936 г. «Правда» опубликовала запись беседы Сталина с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард ньюспейперс» Роем Говардом, в ходе которой американский журналист задал вопрос о том, насколько новая Конституция, новая избирательная система могут «изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия». Отвечая, Сталин сказал: «Вас смущает, что на этих выборах будет выступать только одна партия. Вы не видите, какая может быть в этих условиях избирательная борьба. Очевидно, избирательные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные организации. А таких у нас сотни… Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет, и я предвижу весьма оживленную избирательную борьбу. Миллионы избирателей будут подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычеркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры. Да, избирательная борьба будет оживленной, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов, главным образом вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа. Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Из этой беседы можно понять, что Сталин с помощью выборов планировал ограничить власть партии и мирным путем отодвинуть от руля государственного управления всех пламенных революционеров, большинство из которых значительную часть своей жизни были подпольщиками и разрушителями. На смену им должна была прийти образованная, национально-ориентированная элита. Но партийцы понимали, что на этих выборах они могут не победить, а тёплые насиженные места терять не хотели. На февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года аппаратчики, не желавшие проводить реформы, нагнетали истерию, мол, выборы проводить рано, так как в пролетарском государстве ещё осталось множество контрреволюционных элементов. Содержание почти всех докладов и выступлений в прениях на этом пленуме сводилось к тому, что страна наводнена «шпионами, диверсантами и вредителями», пролезшими на самые высокие посты. Последней каплей стало письмо 1-го секретаря Западно-Сибирского краевого комитета Роберта Эйхе. В нём сообщалось, что в его крае выявлен крупный заговор сосланных кулаков. Поскольку уже было ясно, как настроены делегаты, пришлось Эйхе дать чрезвычайные полномочия для борьбы с врагами, как и другим секретарям. В противном случае Пленум мог бы разогнать Политбюро, как примерно, и произошло 20 лет спустя. В 1957 году семь членов Политбюро против двух проголосовали за снятие Никиты Хрущева с должности. Кандидат в члены Политбюро Екатерина Фурцева, пользуясь привилегией своего пола, отпросилась в туалет. А сама стала названивать членам ЦК, которых на военных самолетах доставил в Москву маршал Жуков. В результате Пленум большинством голосов сместил недругов Никиты Сергеевича.
В итоге, после Пленуме ЦК ВКП(б) первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий начали присылать в Москву расстрельные списки, дескать, сколько они обнаружили антисоветских элементов. Это был ультиматум Сталину, и ему пришлось принять правила игры партноменклатуры, иначе он бы сам стал жертвой «сталинских репрессий». Иосиф Виссарионович был заложником данной ситуации приблизительно 2 года (1937 и 1938 год). Но в 1939 году большинство партийцев, развязавших террор, было уничтожено. Повезло только Никите Хрущеву, который с Робертом Эйхе и Павлом Постышевым, были рекордсменами по числу заявок на расстрелы. Этот период истории назывался в те времена «ежовщина» в честь наркома внутренних дел Николая Ежова, у которого от власти и вседозволенности поехала «крыша», и вместо того, что бы как-то препятствовать террору, развязанный партией, он его только усугублял. Даже выражение такое было - «ежовые рукавицы». Но в ноябре 1938 года Николая Ежова смещают, а на его место приходит Лаврентий Берия. Почти сразу же, под ноябрьские праздники, была смещена и большей частью арестована вся верхушка наркомата. Затем, расставив на ключевые посты надежных людей, Берия принялся разбираться с тем, что натворил его предшественник. Зарвавшихся чекистов увольняли, арестовывали, а кое-кого и расстреливали. Органы почистили круто: из рядового состава были уволены 7372 человека (22,9%), из руководящего — 3830 человек (62%). Одновременно начали заниматься проверкой жалоб и пересмотром дел. По самым приблизительным прикидкам, поскольку полные сведения до сих пор не обнародованы, всего до 1941 года включительно были освобождены из лагерей и тюрем 150-180 тысяч человек из 630 тысяч осужденных в годы ежовщины. То есть около 30 процентов.