Поступил ли я неверно, прогоняя её?
Это было жестоко, да, но я сделал это из хороших побуждений.
По крайне мере, я продолжал повторять это себе.
Стук в дверь вырвал меня из собственных мыслей, и я сел, чтобы посмотреть, кто
это. Мама выглянула из–за угла и спросила. – Могу я войти?
Я кивнул, и она открыла дверь шире.
– Я просто хотела… поговорить. – Казалось, она колебалась, пока подходила ко
мне, и мне стало интересно, что её беспокоит.
– В зале беспорядок? Я уберу.
– Нет, я не поэтому. – Она нахмурилась.
– Сломанные скамьи? Я попрошу Карла купить новые.
– Нет, это не из–за беспорядка, что устроили те двое парней, – сказала она и
присела на край моей кровати.
Я вздохнул. – Это не из–за Лауры, так ведь?
– Ты уверен, что хочешь, чтобы она ушла?
– Нет, но это к лучшему. – Нахмурившись, я посмотрел в сторону, находясь в
плохом настроении для такого разговора. – Пожалуйста, не пытайся заставить меня
передумать.
– Если я покажу тебе кое–что, то ты будешь сопротивляться?
– Что? Это имеет значение? – рыкнул я.
– Да. Потому что, несмотря на те грязные вещи, что ты делал на алтаре, я всё ещё
беспокоюсь о тебе. Я беспокоюсь о твоём самочувствии. Разве ты не знаешь? Я хочу,
чтобы ты был счастлив.
Я прикусил губу. – Конечно, я знаю…
– Тогда ты знаешь, что я просто хочу для тебя лучшего. А эта девушка определённо
делает тебя счастливым. Ты начал пить намного меньше с тех пор, как встретил её, и
наконец, начал улыбаться. – Мама схватила мой подбородок и заставила взглянуть на
неё. – Фрэнк, это важно.
Я не знал, что сказать, но затем она вновь заговорила. – Я не была уверена, что
стоит показывать это тебе, но я решила, что твоё сердце важнее, чем надежда на то, что
ты вновь будешь в порядке.
Она порылась в своём кармане и вытащила что–то похожее на карточку. – Один из
парней, что пришли и разрушили церковь, обронил это.
Она подняла эту вещь. Это была фотография.
Изображающая моего маленького мальчика, каким он был.
И мой мир словно остановился.
Я выхватил фото из её руки и таращился на неё. Я очень давно её не видел. На
самом деле, с последнего раза, когда я был в моём старом доме, куда не возвращался с
тех пор, как оставил его годы назад. Я не мог смириться с тем, чтобы вернуться туда, когда
вся моя семья пропала.
Но как на хрен эти козлы заполучили её?
Мама положила руки поверх моих и сказала. – Если ты хочешь пойти, то я не буду
останавливать тебя.
Я кивнул. – Мне нужно узнать больше…
– Я знаю, – сказала она, мягко улыбаясь.
Я улыбнулся в ответ. – Спасибо. Ты не представляешь, что это означает для меня. –
Я уставился на фотографию в моей руке и мог почувствовать, как злость распространяется
по телу.
Это не просто старое фото моего сына.
Это призыв к действию, и оно разжигает во мне пламя, которое я не хочу гасить.
Оно заставляет меня хотеть пойти вслед за этими ублюдками и, в конце концов, получить реванш.
– Вот, что тебе нужно, – сказала она. – Я так долго пыталась это игнорировать, но
сейчас я, наконец, понимаю, – сказала она, всё ещё держа меня за руку. – Но ты должен
пообещать, что вернёшься.
– Я вернусь, – ответил я.
Она наклонилась и расцеловала меня в обе щёки. – Удачи.
Затем Мама развернулась и ушла. Когда дверь закрылась, я выпрыгнул из кровати
и схватил одежду, которую не носил уже долгое время, и надел её. Я распрямил манжеты,
поправил воротник и галстук, и надел на шею крест. В самом углу стены я вытащил
незакреплённый кирпич и достал нож, который давно спрятал там, и засунул его в
карман.
Уголком глаза я заметил бутылки с выпивкой под моей кроватью. Досадная
неприятность, и не это я хочу запомнить. Теперь я другой человек. Я чувствовал это в моих
венах.
Поэтому я вытащил бутылки, вылил их содержимое в раковину, затем выкинул
пустые. Было здорово, наконец, избавиться от них. Новое начало, с чистого листа –
именно то, что мне нужно. И теперь, когда, наконец, в моей жизни вновь появилась цель, и я не позволю чему–либо встать у меня на пути.
Как раз перед тем как выйти, я в последний раз взглянул на себя в зеркало, пока
держал фотографию сына.
Я взял Библию с тумбочки и пролистал страницы, пока не нашёл строки, которые
искал.
2 Самуил 22:38 – «Я гоняюсь за врагами моими и истребляю их, и не возвращаюсь,
доколе не уничтожу их»
Дорогой Господь, дай мне сил в это время нужды. Потому что сейчас, больше чем
когда–либо, ты мне нужен на моей стороне.
Глава 17
Жуя соломинку, уже несколько часов я сидел на скамейке в нескольких шагах от
бара Чака. И не без причины. Я жду весьма вонючего парня под именем Парень–пистолет
или Прыщавый кусок дерьма. Я уже дважды надрал ему задницу и, думаю, пришло время
для третьего.
Возможно, в этот раз он запомнит урок.
С самодовольной ухмылкой на лице, я продолжал следить, поджидая, когда
появится этот маленький говнюк. Я знаю, что сейчас середина дня, но это никогда не
мешает ублюдкам появиться незваными. Они делали так раньше и, определённо,
попробуют снова.
Я просто надеюсь, что Чак позволит мне с ними разобраться.
Я имею в виду, что они испортили его бар и распугали посетителей, поэтому я
сомневаюсь, что он будет рад их видеть. Но это не помешает им вновь натворить дерьма,
и тут–то я и появлюсь.
И в тот момент, когда знакомая машина подъехала, и, определённо, вышел
Прыщавый, я пробормотал. – Попался.
Насвистывая, я встал со скамейки и пошёл к бару, куда, несомненно, он
направлялся. Я только пять минут в засаде, и это отличное время, чтобы его прыщи
исчезли с лица. Возможно, он станет симпатичнее, когда я закончу с ним. Я начищу ему
рожу.
Выплюнув соломинку, я в последний раз взглянул на фото сына и пересёк улицу.
И снова проповедник и бандит заходят в бар. Моя жизнь, словно одна большая
шутка.
Особенно, когда я вижу, как Парень–пистолет поворачивает ко мне голову и его
глаза едва не выскакивают из орбит, когда он видит, что я стою в дверях.
Чак хмурится, когда видит нас двоих, и ворчит. – Нет, нет, уважаемые, не сегодня.
Он убирает стакан, который только что поставил для Прыщавого и гаркает. –
Убирайся.
– Чёрт, – говорит придурок.
– О да, определённо, «чёрт», – я скрещиваю руки на груди. – Если ты не пойдёшь
со мной сейчас, то я отделаю тебя так сильно, что ты не сможешь срать несколько недель.
Он вскакивает со своего стула и мечется, пытаясь спрятаться в углу, но это не спасёт
его задницу. О нет. Он мой.
– Фрэнк! – Ругается Чак, когда я подхожу к парню. – Не снова.
– Прости, Чак, но мне нужно кое–что решить с ним.
Как только я хватаю его за воротник, Чак ревёт. – Выведи его наружу, очень тебя
прошу.
Я закатываю глаза и вздыхаю, всё ещё удерживая прыщавого, который закрыл
глаза и хнычет. – Пойдём–ка, мразь, – рычу я и тащу его за собой. – Увидимся, Чак, –
говорю я, когда прохожу мимо него.
– Не стоит, – бормочет он, рассмешив меня, когда я тащу парня на улицу.
– Отпусти меня! – выкрикивает он, когда я волочу его по улице, недалеко.
– Закрой свой рот, – рявкаю я, смотря поверх плеча. – У нас с тобой есть дела.
– Я ни хрена не сделал, – говорит он.
– Кого ты стараешься обмануть? Королеву Англии? – Я сплёвываю, когда бросаю
его в тупиковый проулок. – Для тебя я знакомый подонок?
Он нахмурился. – Мне стоило убить тебя, когда у меня был шанс.
Я выгнул бровь. – О, пожалуйста, будто бы у тебя когда–то был шанс.