Миссис Победоноссон восторженно хихикнула.
— Не забывай, он не должен выглядеть слишком новым, — сказала она. — Ведь ему должно быть уже много лет. Запачкай его; вотри в него сажи из камина.
— Мудрые слова! — весело воскликнул Джордж Победоноссон. — Какая у меня умная жена!
Последовала еще одна небольшая пауза — похоже, документ снова спрятали в конверт, после чего владелец похоронного бюро предложил всем выпить в задней комнате. Миссис Победоноссон ответила, что оставит это удовольствие мужчинам (а ей нужно проверить, как работают девушки), и Грейс с быстротой молнии проскочила коридор и свернула за угол.
Она сразу же направилась в комнатку для шитья, повесила на крючок шляпку и плащ и взяла в руки вышивку. Наверное, ей просто повезло: четыре девушки из похоронного бюро все еще работали в магазине на Оксфорд-стрит, и единственным человеком в комнатке на тот момент была Джейн. Однако она прилежно вышивала инициалы покойника на подушке для гроба и, когда Грейс вошла, даже не подняла глаз от работы.
Несколько мгновений Грейс молча сидела на табуретке, держа работу в руках. Что же ей делать? Может ли она сообщить об этом Джеймсу? Но как? Если она все же сообщит ему новость, то чего он может от нее потребовать?
И тут в ее мозгу созрел пугающий ответ: он определенно захочет, чтобы она выкрала документ!
Грейс тут же почувствовала, что качает головой. Нет, она никогда не осмелится на такой дерзкий поступок!
Но если она на это не осмелится, прозвучал внутренний голос, то будет просто стоять и смотреть, как кто-то присваивает состояние, которое сколотил ее родной отец. Готова ли она позволить Шарлотте Победоноссон выдавать себя за Лили, а возможно, даже смириться с тем, что она, Грейс, больше никогда не увидит сестру? Готова ли она позволить Победоноссонам вести роскошную жизнь на ее деньги?
Нет! Ни к чему из вышеперечисленного Грейс не была готова. Однако все так и произойдет, если она ничего не предпримет для того, чтобы остановить Победоноссонов. Даже если ее ждет неудача, она все равно обязана попытаться…
Придя к такому решению и понимая, что действовать нужно немедленно, пока мужество ее не покинуло, Грейс снова отложила вышивку и, бросив быстрый взгляд на Джейн, чтобы проверить, заметила ли та вообще ее присутствие, покинула помещение для шитья, прошла по коридору и (прислушавшись на мгновение у дверей, нет ли кого внутри) проскользнула в красную комнату.
«Обошлось», — вздохнула девушка: конверт все еще лежал на столе. Грейс быстро, в восемь шагов, преодолела расстояние до стола, достала плотную белую бумагу из конверта и прочла первые несколько строк: «Подтверждение удочерения в графстве Миддлсекс». Чуть ниже от руки было вписано имя Лили, а имена Летиция и Реджинальд Паркес приводились как имена родных матери и отца Лили.
О, коварные Победоноссоны!
Грейс не стала читать дальше, но сложила документ и спрятала его в лифе платья (ей хватило предусмотрительности оставить уже пустой конверт на столе, на том же месте). Затем повернулась к двери… но тут же с ужасом услышала голос Сильвестра Победоноссона, приказывающего Роуз принести ему графин портвейна в красную комнату. К несчастью для Грейс, Сильвестр Победоноссон решил вернуться к большому камину.
Услышав его ненавистный голос прямо за дверью, Грейс замерла, но затем, увидев, что спрятаться можно в одном-единственном месте, быстро распахнула дверцу высокого буфета и влезла внутрь. После этого девушка дрожащими пальцами прикрыла дверцу.
В узкую щель между дверцами Грейс увидела, как вслед за Сильвестром Победоноссоном в комнату вошла Роуз. Горничная подмела золу в камине и снова вышла, но через минуту вернулась, неся поднос, на котором стоял графин с темно-красной жидкостью. Сильвестр Победоноссон даже не подумал поблагодарить Роуз; он молча снял пальто и повесил его на вешалку, налил себе бокал портвейна и пододвинул удобное кресло ближе к огню.
Грейс старалась дышать как можно тише; она уже готова была упасть в обморок от страха. Девушка что есть силы прикусила нижнюю губу, чтобы привести себя в чувство. Она повторяла себе, что справится, что сумеет победить, ведь ей просто нужно сидеть и ждать, когда Сильвестр Победоноссон выйдет из комнаты…
Но было не похоже, что он собирается уходить; по правде говоря, создавалось впечатление, что он чувствует себя как дома и намерен задержаться еще какое-то время. Вынужденная следить за ним, Грейс смотрела, как он устраивается в кресле: грудь колесом, ноги раздвинуты — самомнение так и сочилось из него, даже когда он просто сидел. Немного погодя Сильвестр Победоноссон снял ботинки и, наклонившись вперед, придвинул их поближе к камину; затем снял перчатки — сначала стянул с руки правую, а затем и левую — и небрежно уронил их на пол. Он немного повернулся и сунул руку в карман сюртука, чтобы достать сигару, — благодаря этому жесту его левая ладонь была очень хорошо видна Грейс, и в то же мгновение девушка, к своему полному изумлению и ужасу, поняла, что эта ладонь представляла собой хитроумное устройство, состоящее из металлических пластин с заклепками, крепящееся к обрубку руки полосками полотна.