И тут она все поняла. Грейс осознала причину, по которой запах сигар и макассарового масла для волос включил цепочку воспоминаний, по которой ей совершенно не хотелось идти; причину того, почему все ее тело начинало кричать от отвращения каждый раз, когда этот человек оказывался рядом. Сильвестр Победоноссон был тем мужчиной в церкви на похоронах Вэлланда-Скропса; мужчиной, одно присутствие которого вызвало у нее приступ тошноты. Сильвестр Победоноссон был тем самым мужчиной, который пришел к ней среди ночи…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Грейс снова прикусила губу, на сей раз так сильно, что почувствовала вкус крови и чуть не закашлялась. В голове у нее крутились сотни вопросов и сотни ощущений, и она поняла, что уже не может держать себя в руках. Ей захотелось выпрыгнуть из буфета, осыпать Сильвестра Победоноссона градом ударов, выкрикнуть ему в лицо оскорбления. Ей захотелось схватить нож для резки бумаги и вонзить ему в сердце! Какие страдания причинил ей этот человек! Он похитил ее невинность, украл ее прошлое, разрушил будущее — а сейчас собирался присвоить наследство, по праву принадлежащее ее семье. Разве можно допустить, чтобы такой человек жил на земле? Грейс хотелось убить его на месте.
И тем не менее, скрываясь в темноте буфета и лишь с большим трудом сдерживая бушующую ярость, девушка прекрасно понимала, что не осмелится поступить так, как ей хочется. У нее на это не хватит сил — ни физических, ни душевных; кроме того, она слишком страшилась возмездия. Мужчина таких габаритов и силы одолеет ее в мгновение ока. Будь у нее даже нож или пистолет, хладнокровно лишить человека жизни — это безрассудный, отчаянный поступок. Она просто не способна на подобное!
Кровь стучала у Грейс в ушах, когда она пыталась взять себя в руки и сидеть тихо, как мышка. Она должна оставаться спокойной, но быть настороже и ждать первой же возможности сбежать. Только если ей удастся выскользнуть из комнаты незамеченной, у нее появится шанс взять верх над Победоноссонами.
Сильвестр, даже не подозревая о присутствии в комнате посторонних, постучал зажатой в механической руке сигарой по столешнице. Все его внимание было поглощено подсчетами приблизительной суммы, которую они получат в результате мошенничества. Кто-то сказал ему, что все наследство составляет около сотни тысяч фунтов. Другой человек утверждал, что речь идет о ста пятидесяти тысячах. Даже учитывая то, что ему придется поделиться с кузеном, сумма очень и очень приличная. Ее хватит на новый магазин похоронных товаров в каком-нибудь крупном промышленном городе, например в Манчестере или Бирмингеме…
Размышляя о деньгах и способах, с помощью которых он их получит, Сильвестр Победоноссон неожиданно повернулся к конверту, по-прежнему лежащему на столе. Несколько секунд он просто смотрел на конверт, а затем подкатился на снабженном колесиками кресле поближе и протянул руку, намереваясь взять его.
У Грейс кровь застыла в жилах.
Он заглянул в конверт раз, затем второй, а потом недоверчиво выругался. Победоноссон швырнул конверт на пол и разразился потоком ругательств. Затем с недоумением уставился на пол, выдвинул несколько ящиков стола и, крича и сквернословя, выбежал прочь из комнаты.
Грейс не колебалась ни секунды. Она выскользнула из буфета, покинула красную комнату и вернулась в вышивальную, где сейчас никого не было. Девушка взяла в руки оставленную ранее вышивку и замерла на минутку, чтобы дать себе осознать то, что ей только что довелось увидеть, и попытаться совладать с недавними открытиями.
Так значит, это был он. Разумеется! Разве она не чувствовала это с самого начала? Сильвестр Победоноссон был тем самым человеком, чье появление в церкви, на похоронах, вызвало у нее нервную дрожь. И уже здесь, в магазине, она не то чтобы узнала его, но в глубине души испытала ужас от его присутствия. Именно ему принадлежит запах сигар и помады для волос. Именно ему принадлежит та аура зла…
Из глубины дома донеслись громкие крики, и Грейс тут же склонилась над шитьем, но, сделав это, услышала шорох бумаги. Свидетельство! Она должна избавиться от него, и как можно скорее.