Железные двери склада были достаточно широкими, чтобы два человека могли свободно занести гроб на плечах, и Грейс пришлось приложить некоторые усилия, чтобы распахнуть их. Внутри, на прочных полках, в три ряда стояли гробы — примерно так же, как и в вагоне поезда «Некрополис». Здесь сейчас находилось порядка тридцати гробов, собранных у разных гробовщиков по всему Лондону, и еще два пустых гроба, предназначавшихся, как объяснили Грейс, для жертв дорожно-транспортных происшествий или тел, выловленных из Темзы. В помещении, как знак уважения к покойным, было расставлено несколько фонарей, но в общем освещалось оно не очень ярко: гостей тут не ждали.
К тому моменту как Грейс вошла на склад, она дрожала всем телом: ее одежда из черного крепа промокла насквозь от речной воды и тумана и липла к телу. Быстро оглядевшись, девушка заметила, что, кроме нее, на складе нет ни одной живой души, и не похоже, чтобы хоть один гроб сдвигали с места: все крышки лежали ровно. Возможно, ей все же удалось приехать первой.
Грейс торопливо шла вдоль полок, то поднимая глаза, то опуская, стараясь прочитать надписи на медных пластинках в тусклом свете фонарей. Все, что она запомнила в результате короткого осмотра гроба, когда он еще стоял у Победоноссонов, — это то, что его обитатель обладал двойной фамилией; здесь таковых обнаружилось трое. Впрочем, в одном из них покоилась женщина, а на крышке второго лежал свернутый британский флаг в знак того, что покойный был армейским офицером. На гробе в похоронном бюро никакого флага Грейс не заметила, а значит, гроб, который она искала, принадлежал мистеру Траскот-Дивайну и находился в самом конце склада на верхней полке.
Девушка встала на цыпочки и, глубоко вздохнув, приготовилась засунуть руку под крышку гроба. И тут ее обдало волной ужаса: с улицы до нее донесся голос Сильвестра Победоноссона. Он был раздражен, поскольку ему пришлось ехать до самого Лондонского моста, чтобы пересечь реку.
— Эй, сторож, давай открывай, и пошевеливайся!
— Кто там?
— Победоноссон! Я привез срочное дополнение к гробу, который должен отправиться в Бруквуд!
Поскольку такое случалось не так уж и редко (скорбящие вдовы иногда выказывали желание опустить в гроб прощальное письмо или еще какую-нибудь трогательную мелочь), с внутренней стороны ворот раздался громкий скрип: их отпирали. К этому времени Грейс уже металась по складу, словно напутанный зверек, не зная, куда спрятаться. Если не считать полки с гробами, склад был совершенно пуст; дверь, через которую Грейс вошла, была единственным проемом в стене, так что вылезти в окно она не могла.
И тут девушка вспомнила о двух пустых гробах. Их она нашла с легкостью: несмотря на стандартную форму, они были изготовлены из дешевого гофрированного картона, да и стояли на нижней полке, сразу за дверью. Грейс подбежала к ближайшему из них, забралась внутрь и закрыла за собой крышку. Она лежала в полной темноте, стараясь не шевелиться, не дрожать и даже не дышать.
На короткое время на складе воцарилась тишина, а затем внутрь влетел Сильвестр Победоноссон, держа в высоко поднятой руке фонарь. Минуту он постоял, оглядываясь. Грейс его, разумеется, видеть не могла, но ощущала его присутствие точно так же, как ощущала его в других ситуациях: близость этого человека вызывала у нее такой ужас, что она находилась на грани обморока и одновременно едва сдерживала рвоту.
Возможно, именно ужас и придал ей силы: ее внезапно охватило непреодолимое желание встретиться с негодяем лицом к лицу, показать ему, что он не может идти по жизни, растаптывая тех, кому повезло меньше, чем ему. Грейс ни мгновения более не желала оставаться покорной, безликой жертвой!
И потому она села.
Крышка ее гроба со свистом слетела со своего места и упала на пол. Сильвестр Победоноссон резко развернулся в ее сторону. Грейс представляла собой жуткое зрелище: в тусклом свете виднелась голова, завернутая в белую кисею, а вокруг тела клубился проникший на склад с реки туман, придававший ей таинственный, пугающий, неземной вид.
Подчиняясь переполнявшей ее ярости, но прекрасно осознавая, что делает, Грейс указала перстом на своего врага и воскликнула:
— «И Аз воздам» — говорит Господь!
Сильвестр Победоноссон пронзительно вскрикнул, схватился за сердце и упал на пол — замертво.
«Маджестик».
Лучший отель в сердце Мэйфера.
Идеальное место для тех представителей аристократии, кто не желает содержать собственный дом в Лондоне.