— Я подумал, что ты, наверное, голодна. — Он ставит поднос рядом со мной на кровать.
Его улыбка ослепительна, одежда выглажена, но джинсы и чёрная футболка выглядят гораздо более небрежно, чем обычно. Даже его причёска другая, будто он даже не потрудился её уложить. Он выглядит… счастливым. Жизнерадостным. Нормальным.
Я ущипнула себя. Сильно.
— Чёрт! — ругаюсь я, потирая кожу, на которой уже появляется красное пятно.
Ладно, это не сон. Тогда, может, я попала в какую-то странную параллельную вселенную, где это не Люцифер, а я не охотник на демонов-нефилимов.
— Кто ты? — спрашиваю я, не в силах отвести взгляд от этой странной версии хозяина Ада.
— Э-э, Люцифер, — отвечает он, подозрительно глядя на меня.
— А я кто?
— Иден, ты…
— Проклятье! — Я Иден, да. — Ты всё ещё… ну, знаешь… Дьявол?
В его взгляде появились тени, а сияющая улыбка, которую он только что изобразил, исчезла. Ладно, может, в этой вселенной у нас те же имена и…
— Да. Ты же знаешь.
Чёрт.
У меня закончились объяснения, и остаётся только очевидный сценарий.
— Я голая. В твоей постели. Я голая в твоей постели. Что, чёрт возьми, случилось?
Прямо на моих глазах его лицо становится холодным и бесстрастным, а взгляд — непроницаемым.
— А ты как думаешь?
— Не знаю. Я не помню. Но… О, Боже. Мы… мы… прошлой ночью?
Люцифер раздражённо выдыхает.
— Мы переспали? Ты это имеешь в виду?
— Да. — Я едва выдавливаю из себя эти слова. — Ты… трахнул меня?
Люцифер пожимает плечами.
— Я трахнул тебя, ты трахнула меня, мы трахали друг друга, и так далее, и тому подобное. Да, мы трахались.
Я закрываю лицо руками, сдерживая слёзы растерянности и разочарования. Почему я не могу вспомнить?
— Не могу поверить… о боже. Я не могу поверить в то, что сделала. И с тобой. С тобой, из всех людей. Как я могла быть такой чертовски глупой? Как? Как это произошло?
— Ну, сначала ты сорвала с меня штаны и начала отсасывать, как будто я леденец на палочке. Потом я лизал тебя, пока ты не кончила мне в рот. Дважды. А потом я трахал твою тугую маленькую дырочку, пока ты почти не зарыдала.
Я яростно тряхнула головой.
— Остановись. Не хочу подробностей. Просто скажи, как.
Но он игнорирует мою просьбу и продолжает перечислять каждую грязную деталь.
— Признаюсь, ты умеешь сосать. И на вкус ты тоже чертовски хороша. Не то чтобы это была сенсация, но мой член дёргается, когда я просто думаю о том, как ты стонала и умоляла меня. Единственное, о чём я жалею, что не трахнул тебя в задницу. Кстати, у тебя потрясающая задница. Думаю, тебе бы понравилось.
— Ты прекратишь?! — кричу я. — Скажи, как я здесь оказалась. Ты накачал меня наркотиками? Наложил на меня какое-то проклятие? Это не смешно, Люцифер. Ты же знаешь, что я бы ни за что не переспала с тобой.
— Хочешь знать правду? — Он выгибает бровь.
— Да.
— Хорошо. Мы пошли на вечеринку, которую устроили Тёмные. Ты выпила много шампанского, в которое Аврора добавила чары. Орексисы владеют магией желаний. Я сказал тебе остановиться, но ты не послушалась. Потом ты позволила совершенно незнакомым людям лапать тебя, и мне пришлось помешать тебе, заняться сексом втроём на публике. После этого ты поцеловала меня и попросила трахнуть.
Издав стон поражения, я откинула голову на спинку кровати. Как бы дико это ни звучало, какое ещё может быть объяснение? И магия Орексиса — что бы это ни было, чёрт возьми, — не самая нелепая вещь, которую мне доводилось слышать.
— Значит, меня накачали наркотиками. Или заколдовали, или что-то в этом роде. И эта магия желаний… она сделала так, что мы не могли себя контролировать, верно? Будто мы не могли остановиться, даже если бы захотели?
Я пытаюсь разобраться. Мне нужно разобраться в этом.
Люцифер закатывает глаза.
— Конечно.
Я снова качаю головой.
— Мы не можем… мы не можем никому рассказать. Достаточно того, что это случилось, но если об этом станет известно… Если Сем7ёрка или — о, чёрт, — если Легион узнает, не поймёт.
Даже если мы были связаны заклинанием, они возненавидят меня сильнее, а мне и так нелегко жить с тем, что я сделала. Я не могу вынести ещё и их разочарование.
Люцифер фыркает от смеха.
— Без проблем. В любом случае, это не так уж важно. Я не собирался записывать каждую непристойную деталь в свой дневник.
Он берёт поднос с едой и поворачивается к двери.
— О, и если бы ты могла встать с моей кровати, было бы здорово. Я бы хотел сменить постельное бельё.
Дверь спальни захлопывается за ним от мистического порыва ветра. Через несколько секунд раздаётся оглушительный треск, звон бьющегося стекла и столовых приборов.