Когда я встаю, у меня подкашиваются ноги, и приходится приложить немало усилий, чтобы надеть трусики. Я понятия не имею, где платье, поэтому хватаю махровый халат, висящий в его ванной. Когда я открываю дверь, чтобы пройти в гостиную, то обнаруживаю, что Люцифер ушёл. Поднос разломлен пополам, тарелки разбиты, а еда и осколки разлетелись по стене. Мои босые ноги задевают груду чёрной ткани, и я понимаю, что это моё платье. Я поднимаю его и быстро убегаю в свою комнату. Я понятия не имею, когда вернётся Люцифер, и не хочу находиться рядом с ним, когда он вернётся. На сегодня с меня хватит унижений.
Я настолько расстроена, что забираюсь в постель прямо в халате и вчерашних трусиках. Чтобы чем-то себя занять, я беру пульт и переключаю каналы телевизора, висящего на стене моей спальни. Я не хочу думать о том, что сделала, потому что, если я действительно сосредоточусь на этих обрывочных воспоминаниях, чувство вины задушит.
— Я занималась сексом с Дьяволом.
И, по его словам, мне понравилось.
Дело не только в том, что я предала Легиона, когда он больше всего во мне нуждался. Я пошла против всех своих моральных принципов и добровольно раздвинула ноги перед Сатаной. Что это говорит обо мне? Да, знаю, что я не образец добродетели, но Люцифер? Повелитель всего зла? Кто так поступает?
Может, это остаточная тёмная магия или то, что я не спала всю ночь, занимаясь бог знает чем, но я измотана. У меня болят конечности, а между ног пульсирует боль, от которой, наверное, не помешала бы таблетка ибупрофена. Потупив взгляд в экран телевизора, я засыпаю. И сон дарит мне видение…
Слишком светло.
Флуоресцентные лампы, белые стены и больше ничего. Я опускаю взгляд и вижу, что одета в одежду того же цвета. Белого так много, что у меня болят глаза, и, хотя я моргаю, сама резкость врезается мне в веки. Я пытаюсь прикрыть глаза рукой, но обнаруживаю, что руки, как и ноги, связаны. Я дёргаюсь, но кожаные ремни не сдвигаются ни на дюйм. Я привязана к кровати, которая больше похожа на стол. Она жёсткая и неудобная. Я сопротивляюсь изо всех сил, но без толку.
Я сплю. Я знаю это, но всё по-другому. Я больше не просто наблюдатель, ищущий подсказки. Я в этом участвую. И я не могу выбраться.
Странный резкий запах бьёт мне в нос, как отбеливатель и химикаты. Стерильно-белые стены и яркий свет. Резкий запах сильнодействующих чистящих средств. Жёсткий стол и ремни.
Больница. Я в больнице.
Я слышу вдалеке истеричные крики, леденящие кровь, которые говорят о невообразимом ужасе, страхе и агонии. Я чувствую это. Звук проникает прямо в меня, до самых костей. Какая боль, должно быть, стоит за этим. Как кто-то может вынести столько страданий?
Раздаётся булькающий звук, а затем всё затихает, будто человек потерял сознание. Или хуже. Я знаю, что хуже. Я должна почувствовать облегчение. Кто бы это ни был, он освободился от страданий. Но когда крики возобновляются, меня снова охватывает ужас. Потому что это не тот же голос. Теперь настала очередь кого-то другого. И снова из горла жертвы вырывается сдавленный крик. Но я знаю, что это ещё не конец. Знаю, что через несколько минут всё начнётся снова. И крик будет звучать ближе. А следующие будут ещё ближе. Пока он не раздастся прямо в соседней комнате. Пока кричать не буду я.
Пять. Я считаю пять отдельных криков, каждый из которых становится всё громче. Они приближаются ко мне. Преследуют. Я должна выбраться. Я подавляю страх и пытаюсь сконцентрировать умственную энергию за пределами этой маленькой белой комнаты. Может, если мне удастся проникнуть в разум того, кто причиняет всю эту боль, я смогу заставить его остановиться. Могу заставить его обратить свои методы пыток против него самого и положить всему этому конец.
Но знаю, что не могу. Потому что знаю, — злодей в моём сне — это демон, которого я должна спасти. Даже если спасать уже нечего. И всё же я пытаюсь.
Я продираюсь сквозь бетон, дерево и штукатурку и тянусь к зерну сознания. К тому маленькому кусочку его, который всё ещё должен быть там. Но потом всё погружается во тьму. Нет. Не просто во тьму. В пустоту. И всё же пустота ощутима, даже липнет. Она цепляется за меня, словно знает, что я здесь, и отступает. Я пытаюсь отступить. Но липкая чернота повсюду, она цепляется за мою силу, как дюжина пиявок.
Я в ловушке и беспомощна, полностью во власти его… в их власти. Мне остаётся лишь лежать и ждать, пока они меня освободят. Или найдут.