— У вас нет всего, что нужно, — кричу я, надеясь выиграть немного времени. Возможно, у них есть все игроки, но двое из нас не участвуют. Особенно самый ценный игрок.
— О чём ты, девочка?
— Тебе не нужны другие Всадники. Конечно, они несут немалый урон, но если хотите уничтожить этот мир, нужна лишь я. Зачем тратить время на чуму, войну или голод?
— Иден, не делай этого.
— Что ты делаешь?
— Ты что, с ума сошла?
— Какого хрена? Он убьёт тебя.
Я слышу резкий шёпот отовсюду, но не обращаю на него внимания. Потому что мне нужна каждая капля сосредоточенности, чтобы проникнуть в сознание каждого из Всадников без малейших намёков на то, что делаю. Я не могу вздрогнуть. Я даже не могу поморщиться. Мне нужно заставить Многих говорить, чтобы подключиться к их сознанию и попытаться спасти жизни. Связать себя с Лилит просто, поскольку она находится менее чем в ярде от меня. Однако я не была уверена, что это возможно, учитывая, что в первую попытку проникнуть в её волю, у меня чуть не случился аневризм, из-за которого я потеряла сознание. Но на этот раз я легко подкрадываюсь и провожу тёплой, успокаивающей рукой по её телу, давая понять, что это я.
«Не реагируй, — говорю я. — У меня есть план».
Достичь Габриэллы и Саскии — гораздо больший подвиг, особенно потому, что я не уверена, что смогу преодолеть барьер, который Многие воздвигли. Но в том месте, где Дориан пытался прорваться, я обнаружила крошечные, толщиной с бумагу, трещины. Я сворачиваюсь как можно меньше и тоньше, вызывая в воображении эссенцию ветра и воды. Мне нужно быть пылинкой, уносимой шёпотом. Мне нужно быть никем.
— Продолжай, — призывают многие, их чёрные глаза расширяются от любопытного ликования.
— Возьми меня. Вам нужна только я. Вместе мы сможем стереть человечество с лица земли, будто его никогда не существовало.
Внешне я хладнокровна, бесстрастна, как и учил меня Нико. Но внутри душевные силы истощаются настолько, насколько вообще возможно, когда я напрягаюсь, чтобы проскользнуть сквозь невидимые трещины и снова собрать себя воедино. Я чувствую запах крови, но тут же отмахиваюсь, прежде чем хоть одна капля успеет скатиться по моей губе. Я чувствую влажную, липкую субстанцию в ушах и молюсь, чтобы она была скрыта непослушными прядями волос. Мне нужно ещё несколько минут, чтобы добраться до них. Тогда пусть кровь идёт.
— И что ты просишь взамен? — спрашивают души, их интерес явно задет.
— Отпусти их. Они только замедлят нас. — Я делаю шаг вперёд на дрожащих, слабых коленях, стараясь удерживать разум в заарканивании Лилит, одновременно подталкивая к Габриэлле и Саскии. — Они тебе не нужны.
Люцифер и Нико пытаются оттащить меня, но я резко отталкиваю их.
— Держитесь от меня подальше, — рявкаю я. — Я этого хочу. И так было всегда. Человечество ничего не сделало для меня, неся лишь боль и нищету. Вы все предпочли людей. Я не повторю ту же ошибку.
Я не могу беспокоиться из-за их предательских и обиженных взглядов. Вместо этого я соединяю свою притворную ярость с последними каплями сил и, по милости Божьей, проникаю в разумы Габриэллы и Саскии одновременно. Я слишком слаба, чтобы тратить время на любезности, как это было с Лилит, но говорю им, чтобы они не издавали ни звука и не двигались. И теперь, когда мы вчетвером связаны, я показываю им свой план так быстро, как только могу, прежде чем рухну на землю.
— Ну… мы договорились? — спрашиваю я, притворяясь, что дрожь в голосе вызвана раздражением, а не усталостью.
Многие склоняют голову набок, обдумывая предложение.
— Возможно. Ты готова оставить всех своих близких? Готова смотреть, как они все умирают?
Хотя это мучительно, я заставляю себя оглянуться на группу демонов и колдунов, которых полюбила и которыми восхищалась. Сем7ёрка стала моей семьёй. После того, как я всю жизнь металась по кругу, постоянно чувствуя себя нежеланной и нелюбимой, месяцы, проведенные с ними, дали ощущение дома. Каждый из них оставил след в сердце, даже Кейн. И когда я думаю о девушке, которой была, когда они нашли меня, и о женщине, которой стала сейчас, я вижу, что без них я не смогла бы прожить столько.
Когда я нашла Нико в Аду — или лучше сказать, когда он нашёл меня, — я была готова сдаться. Я была более чем готова послать всё к чёрту и позволить Люциферу поступать со мной по-своему. Но молодой принц дал мне надежду. Он был моим другом, компаньоном и опорой, когда мир казался слишком мрачным, чтобы жить в нём дальше. Он напомнил мне, что где-то там меня ждёт красота, и, самое главное, он заставил меня осознать силу в себе. Его семья радушно приняла меня и проявила сострадание, даже если я была чужаком, и ни разу не заставила меня почувствовать себя ниже их.