Люцифер. Дьявол, который разжёг огонь внутри меня.
Вот на ком я сосредотачиваю остатки решимости. Вот кто заставляет меня стиснуть зубы и дать волю самым тёмным частям души. Потому что в момент моей слабости он подбадривал меня. Сейчас, когда я в самом сильном состоянии, он — единственный, кто меня вдохновляет. После всего, что он сделал и кем является, именно его красивое лицо, эти сияющие фиалковые глаза и эта элегантная развязность мотивируют меня продолжать. Я не сомневаюсь, что моё сердце принадлежит Легиону, но Люцифер вполне может похитить душу. И на одну ночь он был властелином моего тела. Так что, если мне придется сосредоточиться на нём, чтобы спасти его брата, тогда я буду эгоисткой. Я разделю себя надвое в надежде, что мы все пройдём через это… вместе. Я не понимаю, что это значит, но знаю, что если уйду отсюда, то навсегда изменюсь.
Многие лежат, откашливаясь от чёрного дыма, оставшегося от потерянных душ. Мы вчетвером подходим ближе, так что практически нависаем над ними, наблюдая, как своенравные демоны выдыхаются и умирают на асфальте.
Я хочу выдохнуть. Конец так близок, я чувствую его вкус. Но знаю, что в момент, когда я ослаблю бдительность, Многие докажут, что мы все ошибались, и нанесут удар с такой яростью, что мы, возможно, не сможем снова справиться с ними. Я никогда так сильно не ненавидела быть правой, как сейчас.
Я должна была догадаться, когда они посмотрели на меня и улыбнулись, обнажив окровавленные зубы. Я бы смогла предвидеть удар. Но в тумане истощения я упускаю то, что могло бы спасти нас всех.
С оглушительным рёвом Многие выбрасывает ядерный заряд энергии, отбрасывая нас четверых назад. Я даже не понимаю, что нахожусь в воздухе, пока не врезаюсь в кусок цемента в нескольких ярдах от меня. Моё тело оседает на землю, сломленное, избитое и истекающее кровью. Воздух вырывается из моих лёгких, и несколько долгих секунд я не слышу ничего, кроме пронзительного звона и приглушённых приближающихся шагов. Сквозь туман в глазах я вижу, как появляется Люцифер, присаживается передо мной на корточки, прежде чем поднять меня и прислонить к соседней могиле.
Вдалеке я мельком вижу Дориана, Александра и Ларса, спешащих на помощь Габриэлле, в то время как Нико идёт помогать Саскии. Оставшиеся из Сем7ёрки устремляются к Лилит.
Я думала… думала, у нас получится. Я думала, наконец-то в этой совершенно испорченной судьбе появилось светлое пятно. Что мы могли бы направить зло, которое гноилось внутри, в нужное русло и превратить его во что-то хорошее.
— Иден. Иден, ты меня слышишь? Иден, посмотри на меня. Скажи, где больно.
С огромным усилием я медленно поворачиваю затёкшую, ноющую шею, чтобы посмотреть на Люцифера. Он выглядит обезумевшим, и на его лице странное выражение. Волнение? Страх? Я не знаю. Я никогда не видела такого раньше. Я не знаю эту версию Люцифера.
— Ты меня слышишь? Пожалуйста, детка. Скажи что-нибудь.
Я хочу спать. Так сильно. Не могу припомнить, чтобы я когда-нибудь раньше так уставала. Я просто хочу полежать. Хочу положить голову Легиону на грудь и позволить его сердцу петь мне колыбельную, пока Люцифер прижимается щекой к моему животу, чтобы я могла поиграть с его волосами. Я такая ужасная. Я не заслуживаю ни того, ни другого. Я знаю, что попаду в Ад, и что я — самый большой грешник из всех, потому что хочу их обоих.
— Поговори со мной. Пожалуйста, Иден. Не… не бросай меня. — Он поднимает страдальческое лицо к почерневшему небу. — Ты победил. Ты хотел моего внимания? Ты хотел, чтобы я страдал за свои проступки? Ты победил.
Я кашляю, и металлический привкус ощущается на языке, побуждая Люцифера притянуть меня к своей груди и небрежно испачкать пиджак моей кровью. Я могла бы заснуть прямо здесь. Могла бы закрыть глаза, и боль ушла бы. И, может быть, я увидела бы сон… Мне снилась бы та ночь, когда он сказал, как долго хотел меня, и как с ним мне было так хорошо, что я чуть не заплакала от удовольствия. И когда он посмотрел на меня, не отягощённый реальностью того, кто он, и раскрыл себя настоящего, возможно, я увидела бы только это.
— Я помню, — прохрипела я.
Люцифер отстраняется ровно настолько, чтобы оценить выражение моего лица.
— Что ты сказала?
Я снова кашляю, затем вытираю губы тыльной стороной ладони, пачкая их кровью.
— Я сказала, что помню. Ты хотел, чтобы я прикоснулась к тебе… поиграла с твоими волосами. Потому что никто никогда не сможет так прикоснуться к тебе. Кроме меня.