— Всё нормально? — поинтересовался я у Фабиано.
— Да, всё отлично. Он проверил наше разрешение на сьёмку и сказал, чтобы мы особо не рисковали собой работая в больнице. Вирус чрезвычайно заразен и опасен.
Эшли выбрала место и начала работать. Она что-то говорила в микрофон показывая на грузовики, а Фабиано снимал. Мы с Азаровым стояли за кадром и прислушивались что она говорит. Из-за костюмов это было бесполезно. Они стояли далеко от нас и нам совсем не было ничего слышно. Репортаж закончился. Мы двинулись дальше ко второму входу в больницу. Когда мы подошли к нему стало ясно почему скорые двигались так медленно, а потом так быстро. Разгружали сразу несколько машин подряд. Из одних больные выходили сами из других им помогали выходить, но были машины, из которых больных выносили в специальных капсулах. Меня насторожило другое. Не все санитары били защищены. Позже мне объяснили, что они уже заражены вирусом, но всё равно продолжают свою работу до тех пор, пока могут, стараясь не заразить остальных работников персонала. Допускают их к работе только с теми больными кому уже подтверждён диагноз коронавируса. На мой вопрос как такое возможно мне ответили, что персонала и так практически не осталось...
Азаров кому-то позвонил. Пока мы ожидали Эшли вела репортаж а Фабиано продолжал снимать. Марк осторожно делал снимки стараясь никому не мешать. Я заметил, что возле грузовика с трупами он работал ни много отстранённо... Когда мы переодевались нам всем выдали противорвотное и заставили выпить это заранее. Сюрпризов не должно было быть...
Обстановка возле больницы была угнетающей. Пока мы все стояли и ждали разрешения приходилось смотреть на больных, поступающих в больницу. Предвижу что в самой больнице будет ещё хуже...
К нам вышел итальянец, работник больницы. Он о чём-то переговорил с Фабиано после чего нам разрешили зайти в здание. Осторожно чтоб никому не мешать мы по одному начали заходить. Сьёмка велась не останавливаясь. Мы поднялись на второй этаж. Несколько раз я ловил завистливые взгляды по отношению к нашей экипировке. Я читал что катастрофически не хватает средств защиты в больницах Италии, но не думал, что до такой степени.
Как только мы прошли в отделение то стало понятно, что всё на самом деле ещё хуже. Палаты были забиты больными. Плотность кроватей такова что протискиваться между ними было проблематично. Были и такие пациенты, которые лежали на полу на импровизированных кроватях, но это были только палаты... В коридорах было ещё хуже там даже кроватей не было. Больные просто лежали на полу. Большинство из них даже не раздевались от верхней уличной одежды. Так и лежали в куртках. Судя по лицам этих людей у всех, была высокая температура. Люди просто были мокрые от пота. Мы разбрелись по больнице. Азаров ушёл с Эшли и Фабиано, мы с Марком пошли отдельно чтоб не мешать съёмочной группе. По сути меня там вообще не должно было быть, но я посчитал что я должен был всё это увидеть своими глазами раз постоянно пишу о пандемии. Продвигаясь по коридорам больницы я всматривался в лица людей. Выдерживать встречные взгляды было достаточно тяжело, но я старался не отводить свой взгляд. Пожилых больных в коридорах практически не было. Я уже было подумал, что статистика смертности среди пожилых завышена... Вскоре выяснилось, что ничего подобного! Просто все больные в старшем возрасте поступают сразу в реанимацию. Вот там было самое страшное. Большинство было без сознания и лежали под аппаратами (ИВЛ) искусственной вентиляции лёгких. Часть людей было в сознание. Они отнимали очень много времени у санитаров и врачей. Я несколько раз сам видел, как такие больные выдёргивали из себя всякие трубки, потому что терпеть такое в сознание было очень тяжело. Я ещё по себе помню, как очнувшись три года назад на операционном столе почувствовал у себя в горле трубку. Больше минуты я бился головой о стол и пялился на орущего на меня врача. Судя по всему, меня рано вывели из-под наркоза и не удалили вовремя трубку из горла. Я так и не узнал причину. Но, находясь в сознание, чувствовать такое у себя в горле это всё равно что чувствовать удушение с частично поступающим кислородом и чувством присутствия инородного тела у тебя в горле. Я прекрасно понимал этих людей, лежащих за стеклом в реанимации. Я обернулся. Марк делал фотографии и почти не останавливался. В коридоре перед реанимацией стояло с десятка полтора тележек на колёсах. Их расположили вдоль стены. На них лежали больные пожилого возраста. Странность заключалась в том, что у всех было состояние как под наркотиками... Потом нам рассказали, что эти люди скорее всего умрут, как и большая часть находящихся в реанимации. Больным старше 72 лет очень часто отказывали в аппаратах ИВЛ. Им вкалывали какую-то дрянь и отправляли в очередь на реанимацию. Преимущественно старались подключать к ИВЛ больных гораздо моложе. Страшный выбор, который приходилось делать итальянским врачам. Половина врачей больницы, в которой мы сейчас находились, были уже мертвы. Плата за героизм...